Дом Марко Дионетти, четырехэтажный известняковый особняк XVI века, стоял на Гранд-канале, в двух шагах от Академии. Со стен огромного обеденного зала с камином работы Моретта смотрели суровые лица предков Дионетти, написанные мастерами эпохи Ренессанса.
Питер Хауэлл положил в рот последний кусок seppolineи откинулся на спинку кресла. Престарелый слуга убрал его тарелку.
— Передай мою благодарность Марии. Каракатица, как всегда, удалась на славу.
— Обязательно передам, — отозвался Дионетти. На столе появился поднос bussolai,он взял посыпанный корицей бисквит и принялся задумчиво жевать. — Пьетро, я понимаю, что ты должен хранить свои секреты. Но у меня тоже есть начальство, перед которым я отчитываюсь. Не можешь ли ты сообщить мне что-нибудь об этом украинце?
— Моей задачей было всего лишь прикрывать связника, — ответил Хауэлл. — У нас не было ни малейших оснований ждать кровопролития.
Дионетти сцепил пальцы.
— Пожалуй, я мог бы представить дело таким образом, что братья Рокко выполняли контракт, но ошиблись в выборе жертвы, а настоящей их целью был человек, которого видели убегающим с площади.
— Но это не объясняет, почему гондола братьев взорвалась, — возразил Питер.
Дионетти пренебрежительно отмахнулся.
— У Рокко много врагов. Кому-то из них наконец удалось свести счеты.
Хауэлл допил кофе.
— Если ты настаиваешь на этой версии, я тоже буду ее придерживаться. Извини, Марко, я не хотел бы показаться неблагодарным гостем, но мне нужно лететь в Палермо.
— Мой катер к твоим услугам, — сказал Дионетти, провожая Питера в вестибюль. — Если будут новости, я с тобой свяжусь. Пообещай, что, как только закончишь свои дела, по пути домой остановишься в моем палаццо. Мы отправимся в “Ла Фенис”.
Хауэлл улыбнулся.
— с огромным удовольствием. Спасибо за помощь, Марко.
Дионетти смотрел вслед англичанину, который перешагнул через борт, и, как только катер скользнул в Гранд-канал, приветственно поднял руку. Только когда Дионетти убедился в том, что Хауэлл его не видит, дружеское выражение на его лице исчезло.
— Тебе следовало быть более откровенным со мной, старый друг, — негромко произнес Дионетти. — Может быть, мне удалось бы сохранить тебе жизнь.
Глава 6
В четырнадцати тысячах километров к западу на побережье гавайского острова Оаху под жарким тропическим солнцем раскинулся Пирл-Харбор. Над территорией порта возвышались административные и штабные строения. Нынешним утром вход в здание Нимитц-Билдинг был закрыт для всех, кроме персонала, имевшего специальный допуск. Внутри и снаружи здание патрулировали вооруженные подразделения береговой охраны; солдаты шагали по длинным прохладным коридорам, стояли у дверей, ведущих в конференц-зал.
Конференц-зал, размером с баскетбольное поле, без труда вмещал триста посетителей, но сегодня здесь собрались лишь тридцать человек, занявших первые ряды напротив трибуны. Для того чтобы уяснить необходимость в столь жестких мерах безопасности, достаточно было взглянуть на медали и ленты, украшавшие мундиры присутствующих. Это были высокопоставленные офицеры тихоокеанского региона. Они представляли всевозможные рода войск, и их обязанностью было распознавать угрозу и давать отпор от берегов Сан-Диего до Тайваня в Юго-Восточной Азии.
Это были закаленные в боях ветераны, каждый из которых повидал на своем веку более чем достаточно военных конфликтов. Эти люди не ставили ни в грош политиков и теоретиков; они полагались только на свой опыт и уважали только тех, кто показал себя в бою. Именно поэтому их глаза были прикованы к человеку на трибуне, генералу Фрэнку Ричардсону, ветерану войн во Вьетнаме и Персидском заливе, а также десятков иных столкновений, о которых американский народ уже почти забыл. Но только не эти люди. Для них Ричардсон, армейский представитель командования Объединенных штабов, был истинным воином. Когда он хотел что-нибудь сказать, остальные ловили каждое его слово.
Ричардсон стоял, опираясь о трибуну обеими ладонями. Высокий, мускулистый, он сохранил отменную физическую форму, которой отличался еще в бытность свою безвестным курсантом Вест-Пойнта. Его серо-стальные волосы, холодные зеленые глаза и массивная челюсть были бы настоящей находкой для специалистов по общественным связям. Однако Ричардсон презирал всякого, кому не довелось проливать кровь за свою страну.
— Давайте подведем итоги, джентльмены, — сказал Ричардсон, обводя взглядом аудиторию. — Меня беспокоят отнюдь не русские. Хотя чаще всего бывает трудно понять, кто управляет этой проклятой страной — политики или мафия.