У записки был еще и замечательный постскриптум:
«Организация готовила убийство Зиновьева, Кузьмина, Анцеловича, Красина».
В качестве комментария к этим совершенно фантастическим документам — пометка в справке, подготовленной сотрудниками Генеральной прокуратуры России: «Откуда были взяты эти фантастические данные, неизвестно, и в материалах уголовного дела таковых не имеется».
Феликс Эдмундович был прав — дело было большое. Но большим оно стало благодаря буйной фантазии петроградских чекистов-карьеристов. А вот что «нескоро закончится» — ошибся, день и ночь работали перья следователей Петрочека, и тома дела были готовы в срок. Можно ли было в таком раскладе интересов признать невинность Таганцева, освободить его от наказания? Нет, конечно, он был обречен. И обращение отца к Ленину не только не спасло профессора Таганцева, но, скорее всего, даже ускорило смертный приговор — чекисты торопились, как бы забота «самого человечного» не развалила дело. Напрасно беспокоились.
Пламенный революционер Курский, сам позднее расстрелянный как контрреволюционер, 5 июля направляет заключение по делу В. Н. Таганцева. Министр юстиции, которому, видимо, при изучении дела (если таковое имело место) почему-то не бросились в глаза явные несуразицы, белые пятна, провалы в следственных материалах, полное отсутствие доказательств вины, — пишет: «В. Н. Таганцев должен понести суровое наказание в связи с тем, что играл активную роль в контрреволюционной организации «Союз возрождения России». Парадокс, но даже название придуманной контрреволюционной организации — в разных документах разное. Курский пишет о «Союзе возрождения России», в деле она названа «Петроградская боевая организация»...
О смягчении участи племянника обращается с письмо к Ленину заведующая научным отделом библиотеки Петроградского университета А. Ю. Кадьян.
Замечательный исторический документ: Владимир Ильич, на основании заключения Курского, в ответ А. Ю. Кадьян, пишет записку секретарю СТО Фотиевой: «Напишите ей, что я письмо прочел, по болезни уехал и поручил Вам ответить: Таганцев так серьезно обвиняется и с такими уликами, что освободить сейчас (!) невозможно: я наводил справки о нем не раз уже».
Добрый, больной, принципиальный Владимир Ильич... По опубликованным на сегодня документам (запискам секретарей Ленина, сборнику «Ленин и ВЧК»), Владимир Ильич в те дни чувствовал себя совсем неплохо и никуда не выезжал.
А Владимир Николаевич Таганцев, 1890 г. р., проживавший в г. Петрограде, Литейный пр., д. 46, кв. 20, профессор-географ, секретарь Сапропелевого комитета Академии наук, арестованный 1 июня 1921 г. и расстрелянный по постановлению президиума Петрогубчека от 24 августа 1921 г. с санкции высшего руководства страны, так никогда и не узнал о заботе Ильича...
В заключении Генеральной прокураторы Российской Федерации от 27 апреля 1982 г. сказано:
«Обвинение Таганцева основано на собственных неконкретных и противоречивых показаниях арестованного, первоначально показавшего лишь о своей спекулятивной деятельности (речь идет о содействии переправке в Петроград семьям русских эмигрантов в Финляндию денег, продуктов питания. — а затем заявившего, что саму организацию мыслил исключительно теоретически. Других доказательств виновности в деле не имеется».
И далее — интересная для историка ремарка:
«Следствием по делу Таганцева руководил бывший особоуполномоченный ВЧК Агранов, который в 1938 г. Военной Коллегией Верховного Суда СССР осужден к ВМН (высшей мере наказания. — за фальсификацию находившихся в его производстве следственных дел и другие нарушения законности».
Парадокс же в том, что в 1938 г. другие «особоуполномоченные» такими же средствами выбивали показания из арестованных, фальсифицировали находившиеся в их производстве следственные дела. Но это уже никого не интересовало. Потому что судили и расстреляли печально известного Якова Сауловича Агранова, по сути дела, не за фальсификацию дела Таганцева, а просто подошло время для расстрела первого эшелона чекистов, так жестко шла смена поколений у обладателей щита и меча.
Недаром в «Заключении в отношении Таганцева В. Н. по материалам уголовного дела № 214224» Генеральной прокуратуры России отдельной строкой указано:
«Уголовное дело на Таганцева В. Н. не пересматривалось».
А ведь казалось бы, логично было сделать именно так: коли следователь Агранов осужден, коли доказано в ходе следствия по его делу, что фальсифицировал он материалы «заговора Таганцева», — пересмотреть и дело Таганцева! И оправдать, тогда же, в 1938!