От уменьшенного заряда тяжелая военная винтовка не давала отдачи. Таня мигом щелкнула затвором, меняя патрон, и в голове мелькнуло:
— Хорошо ли?
— Прекрасно, Таня, — ответил на немой вопрос чей-то спокойный голос сзади. — Девять!
Девушка живо обернулась. В метре сзади нее лежал человек в положении для стрельбы. В руках его была складная подзорная труба.
— Это вы, Миша?
В голосе Тани прозвучала искренняя радость. — Нет, это не я. Это мой дух…
— Ну-да! Конечно, только одни духи да индейцы могут так бесшумно подбираться к людям. Вот удивили!
Рабочий дружелюбно улыбнулся, глядя на радостно порозовевшее лицо девушки.
— Что ж тут удивительного? Разве я не обещал придти? Разве вы мне не поверили?
— Нет, нет… Вам я верю всегда, — и смутившись от горячности тона, Таня опять повернулась к мишеням.
— У меня еще два патрона, Миша. Смотрите, куда я попаду. Девушка целилась с особенной старательностью, желая заслужить одобрение своего нового друга. И когда раздалось сзади спокойное: «Десять. Молодец, Таня!» она опять вспыхнула радостным румянцем. Последний выстрел дал еще девятку.
— Ну, пойдем, поглядим, — заорал Ведмедик после отбоя. — Неужели, Полмаркса, Танька нас с тобой обставила? Вот девки пошли — прямо пальца в рот не клади. У Таньки столько талантов, что просто ущипнуть некуда.
Опасения снайпера были напрасными… Он уверенно выиграл товарищеское состязание: 92 очка из 100 возможных. Таня выбила 86, а комсомолец — 80.
— Что ж это вы? — благодушно спросил Пенза. — Не в ударе?
— Вроде этого, — не без сумрачности отозвался Полмаркса. — В мозгах кавардак и полное завихрение: завтра диамат[20] сдавать нужно. Боюсь, что по текущим политическим событиям гонять будут. А я насчет ереси Зиновьева да Каменева — ни в зуб ногой… Почему такое: вдруг вчерашние герои и вожди сегодня враги и предатели? Своих мозгов на объяснение не хватает. Нужно заучить официальное объяснение. А это, думаете, легко?.. А насчет стрельбы — это не так и важно. Я ведь комиссаром буду, а не снайпером. Мне не 100 очков давать, а указывать, куда, когда да по кому стрелять нужно
— Ну, конечно, — с насмешкой отозвался Ведмедик. — Ты по врагу «Капиталами» Маркса стрелять будешь. 105 процентов из 100 возможных. Политстахановец!..
Тем временем друзья вернулись на линию огня. Таня удобно примостилась с подзорной трубой Пензы и приготовилась следить за его стрельбой.
Длинный, стометровый тир «Парка Культуры и Отдыха» был покрыт нежно-зеленой травкой. Вдали стояли щиты с белыми круглыми мишенями; за ними поднималась высокая стенка, а дальше, за деревьями под обрывом, лениво текла Москва-река. Где-то сбоку, за густыми липами, слышались музыка и шум многоголосой толпы… На линии огня расположилось уже десятка два новых стрелков. За низкой оградой нетерпеливо теснились группы посетителей парка, ждавших очереди пострелять. Тут были школьники и спортивная молодежь, военные и старики. Было много девушек[21].
Пенза положил на край войлока свою неразлучную потухшую трубку и небольшой стэк, усеянный монограммами, с неторопливостью старого опытного стрелка взял только что испытанную Ведмедиком винтовку, тщательно осмотрел ее и удобно улегся на войлоке.
— Ну-ка, ну-ка, дядя Миша, — весело подзадорила его Таня. — Не осрамитесь!
Пенза вполоборота поглядел на нее. В своей коричневой широкой юбке, белой спортивной майке с короткими рукавчиками, загорелая и веселая, с коротко подстриженными волосами, с оживленным подвижным лицом, на котором то и дело от улыбки показывались, словно вспыхивали, милые ямочки у уголков рта, она была воплощением свежести, здоровья и молодого задора. Особенно нравился Пензе контраст между умными, широко расставленными ясными глазами и детским, румяным, круто изогнутым ртом. И, — странное дело, — не было в этой девушке ни капли кокетливости; она была проста и естественна, как живой ветерок цветущего поля или улыбка солнечного луча.
— Да я, ведь, столько времени не стрелял, — отозвался Пенза. — Где же мне за вами угнаться? Стрельба постоянной тренировки требует.
— Рассказывайте кому другому, — отпарировал стоящий сзади Ведмедик. — И по выправке сразу видно и по тому, как винт держите, что старый вояка. Скромничаете. Сколько, вероятно, лет по живым целям стреляли?.. Ох, Танька, скрипит, кажется, наша с тобой слава!..
Через полминуты раздался первый выстрел и вслед за ним восторженное Танино — «десять»!
— Вот чорт, — не без беспокойства пробормотал Ведмедик. — Случайно, может быть?
20
Диамат — диалектический материализм, основной закон марксизма, метод рассмотрения событий и явлений под углом зрения крайнего материализма.
21
В советской России стрелковые тиры широкой сетью раскинуты по всему лицу страны, от столицы до деревень. Стрельба доступна всем, так как государство субсидирует стрелковую подготовку и цена патрона минимальна. Постоянные соревнования с призами подогревают спортивный интерес к стрельбе и увлекают к более серьезному изучению трудного искусства пулевой стрельбы. Поэтому-то в праздники стрелковые тиры везде полны. Массовая военная подготовка населения СССР — один из характернейших штрихов жизни страны.