Чедфеллоу, но что она знала об их связи? Прежде чем он смог найти способ
спросить, она отвернулась от него, все еще посмеиваясь про себя.
Третьим пассажиром был торговец, ухоженный и сытый. Сначала Пазел
11
-
12-
решил, что торговец болен: шею его туго обматывал белый шарф, от которого тот
не убирал руку, словно нянчил больное место. Торговец прочистил горло с
болезненным звуком — ЧХРК! — чуть не заставив Пазела пролить чай. И мужчина
тоже любил поесть: четыре печенья исчезли у него во рту, за ними последовала
большая имбирная конфета.
— Ты не слишком чистый, — внезапно сказал он, оглядывая Пазела с ног до
головы. — Каким мылом ты пользуешься?
— Каким мылом, сэр?
— Неужели это сложный вопрос? Кто делает мыло, которым ты моешь лицо?
— Нам дают поташ, сэр.
— Ты слуга.
— Это ненадолго, сэр, — сказал Пазел. — Капитан Нестеф протянул мне руку
дружбы, за что я благословляю его трижды в день. Он говорит, что у меня есть
реальные перспективы, с моей способностью к языкам, и...
— Мои собственные перспективы превосходны, разумеется, — сообщил ему
мужчина. — Меня зовут Кет — имя, которое стоит запомнить, стоит записать. Я
собираюсь совершить сделки на сумму в шестьдесят тысяч золотых сиклей. И это
всего лишь одно торговое путешествие.
— Как здорово для вас, сэр. Великолепно, сэр! Вы отправитесь в плавание на
«Чатранде»?
— Ты не увидишь шестидесяти тысяч за свою жизнь — и даже шести. Уходи.
Он положил что-то на чайный поднос и махнул Пазелу, чтобы тот уходил.
Пазел поклонился и ушел, и только потом посмотрел на предмет. Это был бледно-зеленый диск с надписью МЫЛО КЕТ.
Один из этих шестидесяти тысяч сиклей подошел бы ему больше, но, тем не
менее, он спрятал мыло в карман. Затем он посмотрел на поднос, и его сердце
упало. У него не осталось ничего для Чедфеллоу, кроме маленького кусочка
имбирной конфеты и сломанного печенья.
Доктор проигнорировал их, но указал на фляжку с чаем. Пазел осторожно
наполнил кружку. Доктор обхватил ее своими длинными пальцами, поднес к губам
и вдохнул пар. Однажды в холодную погоду он сказал Пазелу, что нужно
«оживлять ноздри». Он не смотрел на мальчика, и Пазел не знал, остаться ему или
уйти. Наконец, очень тихо, доктор заговорил.
— Ты болен?
— Нет, — сказал Пазел.
— Твои припадки?
— Я вылечился, — быстро сказал Пазел, очень радуясь тому, что они были
одни. Никто на « Эниэле» не знал о его припадках.
— Вылечился? — удивился доктор. — Как тебе это удалось?
Пазел пожал плечами:
— Я купил в Сорне кое-какие лекарства. Все ходят в Сорн за подобными
вещами.
12
-
13-
— Не все живут под влиянием магических заклинаний, — сказал Чедфеллоу.
— И сколько они взяли с тебя за это... лекарство?
— Они взяли… все, что у меня было, — признался Пазел, нахмурившись. —
Но лекарство стоило каждого пенни. Я повторил бы хоть завтра.
Чедфеллоу вздохнул.
— Осмелюсь сказать, ты бы так и сделал. А теперь, что насчет твоих зубов?
Пазел поднял глаза, пораженный быстрой сменой фокуса: его припадки были
любимой темой доктора.
— Мои зубы в полном порядке, — осторожно сказал он.
— Это хорошо. Но не этот чай. Попробуй.
Чедфеллоу передал ему чашку и наблюдал, как Пазел пьет.
Пазел поморщился.
— Горький, — сказал он.
— Для тебя намного более горький, чем для меня. Или так ты можешь легко
поверить.
— Что вы имеете в виду? — в замешательстве спросил Пазел, повысив голос.
— Почему вы все такие странные?
Но, как и герцогиня, и мыловар, Чедфеллоу просто повернулся лицом к морю.
И на протяжении всего этого ночного перехода он проявлял к Пазелу не больше
интереса, чем к простым матросам, которые суетились вокруг него.
Теперь, в полночь, избитый, промокший и продрогший до костей, Пазел
наблюдал, как верфи приближаются. Они были в нескольких минутах от порта, а
лунный свет все еще сиял.
Пазел знал, что был дураком, надеясь на лучшее обращение со стороны
Чедфеллоу. Доктор сильно изменился со времени вторжения в Ормаэл, которое
видел своими глазами, как Специальный посланник императора. Насилие сделало
его угрюмым, и источник тепла, из которого он черпал, казалось, иссяк. Во время
их последней встречи, два года назад, доктор притворился, что совсем не знает
Пазела.
Но почему он был здесь накануне отплытия « Чатранда»? Ибо доктор