— Никто про меня не знает, — упрямо мотнула головой Горислава, — кроме Остромира, а он не скажет. Я не буду пользоваться даром, и он угаснет. Мама говорила, так бывает. Я не могу уйти! Не сейчас! Не когда у нас с Остромиром сладилось!
— Не угаснет он! — твердо сказала травница. — Будешь давить его в себе — он будет ждать и когда-нибудь вспыхнет так, что выжжет все и всех вокруг, а саму тебя откатом убьет. Коли дар есть, его нужно развивать. Горя, если любишь Остромира, лучше оставь. Здесь вам счастья не будет.
— Бабушка… — шепотом сказала молчавшая до того Яролика. — А мы что же тогда, и вернуться никогда не сможем…
Всемила вздохнула.
— Внученьки, если бы моя воля была, я бы никогда вас на чужбину не потащила. Но сгинете вы здесь. Ни я, ни отцы ваши не можем этого позволить. Только поэтому я вас увести хочу.
Губы Гориславы задрожали, из глаз брызнули слезы:
— Правы церковники, — закричала она, — не дар это, а проклятие! Будет нам счастье, будет, не каркайте! А не будет, так пусть мой муж решает, уходить нам или оставаться. Без него никуда я не пойду, и отец мне теперь не указ! — она ожесточенно утерла слезы и сказала спокойнее. — Яре надо уходить. Про нее в деревне давно поговаривают. А про вас и подавно. А я остаюсь.
— Горя! — вскрикнула Яролика, вскакивая. — Про тебя ведь тоже поговаривают! Ты же знаешь! Мы обе слышали: и про дар, и про то, чему твой отец нас учит! Это сейчас отец Лука на нас внимания не обращает, а ведь мне папа сказывал, что скоро чужие церковники к нам приезжают. Горенька! Бабушка! — она в отчаянии переводила взгляд с одной на другую. — Почему мы все не уйдем? Все семьи? Пусть Остромир с нами пойдет, коли он жених Гориславин. Ведь лучше же так будет!
Горислава затихла, перевела полный надежды взгляд на травницу:
— Бабушка Всемила, давайте все вместе уйдем? Ваша семья и наша? И Остромир?
— Отцы ваши не хотят уходить, а точнее матери не согласятся, — со вздохом ответила Всемила. — Опасаются, что на чужой земле будет хуже. Думаете, мне легко вас от семей отрывать, девочки мои? Мы ведь вас спасти хотим. А Остромир… коли любит он тебя и готов сейчас же идти, то почему нет. Остромир верный парень и честный.
— О! — отчаяние Гориславы как рукой сняло. — Я его уговорю! Мы мигом! Я за ним сбегаю, бабушка Всемила, погодите секундочку!
Яролика радостно заулыбалась и взглянула на Всемилу. Для нее самой новость о том, что нужно покидать родные края, не стала такой шокирующей, как для Гориславы. Яролика была из семьи потомственных травниц, и про их семью знали все. Знали, что у каждой девочки в роду этот дар проявляется. Раньше этим гордились. Смутно, еще детским сознанием, Яролика помнила, как бабушка Всемила рассказывала ей, еще совсем крошке, то ли сказки, то ли легенды, в которых травницы и знахарки из их семьи поколениями жили здесь и помогали людям. Поэтому теперь, когда быть магом стало опасно, Яролика сама была готова бежать куда глаза глядят в любую минуту, лишь бы спрятаться туда, где не будет внутренности скручивать от страха.
Всемила приподнялась из-за стола.
— Горюшка, постой, не лети, — начала она. — Мне самой лучше… — внезапно она осеклась. Ее глаза расширились, она с удивительной для ее возраста прытью метнулась к двери, перехватывая Гориславу. Однако все же на долю секунды травница запоздала, и дверь распахнулась. Со стороны деревни шла группа мужчин, незнакомых всем трем. Яролика, выскочившая на крыльцо следом за бабушкой и подругой, застыла. От приближавшихся незнакомцев веяло угрозой. Один из них, заметив их на крыльце, вытянул вперед руку и что-то сказал своим спутникам.
— Живо в дом! — с невесть откуда взявшейся силой травница втолкнула девушек в избушку, опустила на дверь засов, приложила к нему руку и что-то забормотала.
— Кто это? — едва живая от страха выдохнула Горислава. — И что им нужно?
Всемила не обратила на нее внимания и продолжала бормотать. Наконец она оторвала руку от двери и перевела взгляд на девушек. Бледные и перепуганные, они стояли, прижавшись друг к другу, и едва дышали.
— Не бойтесь, — хриплым, словно не своим, голосом сказала травница. — Это их задержит. А теперь… — ее взгляд метнулся в сторону, пробежался по стенам избы, ища выход, и наконец остановился на полках с пузырьками и склянками разных форм и размеров.
— Да…. — прошептала Всемила, — да, так и будет. Яролика, Горислава, живо слушайте меня! — ее голос вновь окреп. — Времени мало, берите свои вещи. Яролика, — она метнулась к сундуку и, пошарив в нем, достала толстую рукописную книгу, — возьми, твое наследство. Читайте обе внимательно и учитесь. Теперь полезайте… — травница с трудом приподняла крышку погреба.