— Как это возможно? — удивленно зашептал в ухо Целсусу Маркус, не сумевший усидеть спокойно после рассказа одного из докладчиков о том, как в одном из острожских городов женщину насмерть забросали камнями за то, что ее дочь вышла замуж за галла и приняла языческую веру своего мужа. — Этот народ… Открытый и добрый, насколько мне известно, много веков почитавший богов почти таких же, как у скандинавов, стремившийся к просвещению, но не терявший корни с матерью-природой… Многие у нас считали, что они — эталон, к которому стоит стремиться цивилизации!
Целсус улыбнулся краешком рта и пожал его руку:
— Нет эталона, мальчик мой, и никогда не верь, когда тебе говорят, будто плебс может быть открытым и добрым. Он такой, каким его правители позволяют ему быть.
— Но то, что они творят, — не унимался Маркус, — на это и звери не способны!
— Звери куда приятнее, — флегматично отозвался посол, — они не выдумывают лишнего и заботятся лишь о насущном. К сожалению, пока жители Острога озвереют, пройдет слишком много времени и прольется слишком много крови, так что куда выгоднее нам будет остановить это.
— Надо убрать Великого Охотника! — шепнул ему в ухо Маркус, мрачно сверкнув глазами.
Целсус едва сдержался, чтобы не рассмеяться, что было бы весьма неуместно, так как докладчик как раз перешел к во много раз возросшему уровню смертности на территории Острога.
— Мой милый, очаровательный Марс, — ответил посол юноше, — как было бы хорошо жить, если все проблемы решались бы так легко! Нет, увы, нет, мы не можем себе позволить совершить такую ошибку!
Юноша, непонимающе нахмурившись, взглянул на учителя, но промолчал, так как перешли ко второй повестке дня и посол поднялся, чтобы взойти на кафедру. Он только подал послу нужные для доклада бумаги.
Целсус говорил долго и обстоятельно. Многое из того, что он говорил, не нравилось ему самому, но отражало официальную позицию галльского королевства. Однако трудно было отрицать: идеи были хороши, но оба государства не были готовы к альянсу подобного масштаба. Слишком многое требовалось обсудить, выработать общие принципы сосуществования, найти новые способы финансирования и иные ресурсы.
Выступил и Асквинд, сказавший, по сути, то же самое, что и посол.
В итоге после проведения дебатов был составлен документ, в котором попунктно были перечислены решения тинга — некий план на ближайшее время. Альянс заключен не был — сегодня на это никто и не надеялся, — но дело сдвинулось с мертвой точки. Целсус был выжат, как лимон, но доволен. Он предстанет перед королем не с пустыми руками. Тяжело опершись на плечо своего спутника, он двинулся к выходу.
У самого входа к нему вновь подошел хевдинг. Несмотря на видимую усталость, выглядел он почти счастливым.
— Ну что ж, лед наконец тронулся, — сказал он. — Чему я несказанно рад. Не будем загадывать, но надеюсь, продолжим в том же духе, и да помогут нам боги. Нам нужно защищать цивилизованное общество, иначе весь мир рухнет в хаос. — Хевдинг улыбнулся одним глазами и без всякого перехода спросил. — Когда вы покидаете Люнденвик, друг мой?
— Лед тронулся, — усмехнулся галл, — какое скандинавское выражение! Мир рано или поздно туда и угодит — ведь этому учит ваша вера, не так ли? Но я буду бороться за цивилизацию пока жив, уверяю вас: люблю комфорт, знаете ли, — он повернулся к широко открытым дверям и, прищурившись, посмотрел на хлопья снега, засыпавшего пустынную площадь. — Я бы отправился немедленно, ведь король ждет новостей и желает получить их не из газет, как вы понимаете. Но годы берут свое. Мне нужны ужин, хороший сон, а перед сном добрая чарка скандинавского меда — грех не воспользоваться случаем, ведь в Галлии такого не найти! Я отплываю завтра утром, хевдинг.
Хевдинг хмыкнул:
— И я бы хотел как можно более отдалить тот момент, когда Волк вырвется на свободу. Мы, викинги, слишком любим жизнь, чтобы отдать ее без борьбы. Значит, завтра утром… В таком случае, друг мой Целсус, не желаете ли получить добрый ужин в моем доме? Фрейдис будет рада видеть вас. А утром поедем вместе: я отправляюсь на восточные границы, так что не смогу лично проводить вас до гавани.
— С огромным удовольствием приму ваше приглашение, Торольф! — наклонил голову посол, — это великая честь для меня. Смею надеяться, вы не откажете в приеме и моему помощнику. Маркус Гавиус, рекомендую. Слишком смел и честен, чтобы выбиться в большую политику. Все жду, когда он, наконец, разочаруется в этом деле и посвятит себя какому-нибудь более достойному заняти., например, искусству.