Укрывшись в уцелевшем садовом сарае, Арагоны вызвали помощь. Вот тогда и начался настоящий сумасшедший дом. Полиция, служба безопасности, пожарные, телевизионщики, журналисты — все примчались в уединенное горное ущелье. Как только удалось поднять в воздух частный самолет, Арагон спешно вывез семью из Кортины.
Про телефонный звонок Арагон ничего никому не сказал. Время шло. Он ждал результатов расследования, но оно ни к чему не привело: обнаружили лишь следы утечки газа.
Не зная, что и думать, Филипп не оставлял попыток связаться с Роже Базеном: хотел поговорить, выяснить, откуда тот узнал о взрыве.
Однако старый друг словно сквозь землю провалился. Дни шли за днями, а он все не брал трубку и не отвечал на оставленные сообщения. Филипп уже собрался лично съездить к Роже в Женеву, когда ему позвонили.
«Альфа-ромео спайдер» потеряла управление в пустом туннеле и врезалась в бетонную опору на скорости ста двадцати километров в час. Старая машина разлетелась вдребезги, горящие обломки надолго заблокировали движение. Когда пожарные сумели добраться до салона, от Роже Базена почти ничего не осталось. Свидетелей аварии не было, только папарацци нащелкали жутких фотографий, которые поспешно опубликовали в бульварной прессе.
Убитые горем родственники показали, что старик Роже несколько недель до аварии находился в состоянии стресса, выглядел подавленным, беспокойным и чем-то испуганным. Никто не знал, в чем дело. Врач прописал антидепрессанты, которые Роже принимал, запивая бренди. Хотя провести анализы останков не представлялось возможным, медицинские эксперты согласились, что причина очевидна. Коронер вынес заключение: смерть в результате несчастного случая.
За шесть месяцев, прошедших со дня гибели Роже, частное агентство, нанятое Филиппом, потратило тысячи человеко-часов на расследование. Арагон предложил награду в миллион евро тому, кто предоставит информацию, проливающую свет на происшествие. Ничего подозрительного найти не удалось.
Автомобильные аварии иногда случаются — как и взрывы газа.
ГЛАВА 33
Италия, Милан
В час дня Музей Висконти закрывался на обед, и посетители бесшумно вышли. Охранник Доменико Турки трясущейся рукой снял связку ключей с пояса, запер дверь на замок и на тяжелую стальную задвижку. Вешая форменную куртку и фуражку на крючок за конторкой, старик перекинулся шуткой с кассиром синьорой Беллавистой, и они пошли к служебному выходу. Доменик открыл панель на стене, набрал код, включая сигнализацию, и, все еще смеясь, вышел на улицу вместе с синьорой Беллавистой. Люка и Бепе из мастерской уже наверняка сидят с кружкой пива в соседнем кафе, где каждый день обедают сотрудники музея.
В музее стало безлюдно и тихо. В подвале, в лабиринте полутемных проходов, скрипнула открывающаяся дверь.
Бен огляделся и беззвучно выскользнул из заброшенной кладовой. За ним последовала Ли, разминая затекшие после долгого ожидания ноги. Бен и Ли пошли наверх тем же путем, каким попали в подвал. Бен узнал мастерскую: здесь работали двое рабочих, мимо которых удалось проскользнуть незамеченными. Рабочие ушли, оставив инструменты разбросанными на верстаке. Там же лежала старинная скрипка со снятой верхней декой. Две картины маслом, без рамы, стояли у стены, ожидая реставрации. Сильно пахло клеем, политурой и лаком.
Бен взял ножовку, проверил остроту зубцов и одобрительно кивнул. Ли недоуменно наблюдала за ним. Ей даже думать не хотелось, что он собирается делать ножовкой.
Бен тихонько вошел в следующую дверь и обнаружил то, что искал: электрический щиток, совсем древний, с большими неуклюжими выключателями. Бен щелкнул каждым по очереди, затем нажал на основной выключатель. Вытащив все пробки, он спрятал их в ящике под грудой упаковочного материала.
Через служебный вход Бен и Ли прошли в зал музея. В окна лился тусклый солнечный свет. Электрическое освещение погасло, красные огоньки на видеокамерах не горели.
Зал клавишных инструментов располагался в конце длинного коридора, где были выставлены скрипки.
Джемма Бьянки чистила рамы в портретной галерее, слушая радио. Вдруг свет погас, и пылесос замолк. Полная и неповоротливая Джемма не сразу сообразила, в чем дело. Протянув пухлую руку, она несколько раз щелкнула выключателем пылесоса.
— Ну что за черт!
Как-то раз свет уже отключался. Тогда она тоже оставалась в музее одна, занимаясь уборкой в обеденный перерыв. Пробки вылетели, и ей пришлось спускаться в подвал к щитку. Вниз идти далековато, да и неприятно быть одной в пустом закрытом здании.
Джемма занялась бутербродом, надеясь, что свет сам скоро включится. Не включился. Она со вздохом взяла радиоприемник и пошла вниз по лестнице.
Бен осмотрел фортепьяно, обдумывая план действий. Правую переднюю ножку нужно снять быстро. Времени мало: в любой момент может вернуться кто-то из сотрудников музея. Если бы приподнять правую часть фортепьяно на дюйм или два и подложить что-то под клавиатуру, чтобы отпилить висящую в воздухе ножку… Он перевернул табурет, поставив его на торец, — нет, чересчур высоко.
Бен попробовал приподнять фортепьяно. Слишком тяжелое, не выйдет, даже с помощью Ли. Он посмотрел на ножовку, потом на ножку. Чтобы перепилить ее, понадобится минут пятнадцать.
«Ну же, придумай что-нибудь!» — приказал он сам себе.
Ли насторожилась.
— Бен, в музее кто-то есть!
Раздались медленные тяжелые шаги, заскрипели ступеньки лестницы, ведущей в главный зал. В безмолвном здании тихое эхо звучало совершенно отчетливо. Еще слышалась музыка, которая постепенно становилась громче: по лестнице спускался человек с радиоприемником.
Медлить нельзя — сейчас или никогда. Бен в отчаянии оглянулся.
Веревочное ограждение вокруг фортепьяно висело на шести латунных стойках — фута три высотой, на широких круглых основаниях. Да, ничего лучше не придумаешь. Бен ножовкой перепилил веревку и поднял одну стойку — тяжелая. Металл холодил пальцы. Перевернув стойку основанием вверх, он ухватился за нее, как за топор.
— Ну и черт с ним! — пробормотал Бен.
Ли с ужасом наблюдала, как он размахнулся стойкой и изо всех сил ударил по ножке фортепьяно.
Тишину разорвал оглушительный хруст ломающегося дерева. Фортепьяно со стоном вздрогнуло, завибрировав струнами. Ножка немного поддалась, и передняя часть инструмента просела, но не упала.
Спускаясь по лестнице, запыхавшаяся Джемма услышала какой-то звук.
Это еще что?
Она выключила радио, прислушиваясь. Сердце подпрыгнуло. Джемма схватилась за перила и ускорила шаг.
Бен снова замахнулся, стойка свистнула в воздухе, опять раздался оглушительный треск. Ножка подогнулась, передняя часть фортепьяно провисла, и Бен отскочил в сторону.
Тонна железа и дерева перевернулась и пробила возвышение, на котором стояла. Во все стороны полетели щепки. От удара струны завибрировали, наполнив зал какофонией.
Джемма голову потеряла от страха. В музее воры!
Спустившись по лестнице, она торопливо проковыляла через зал в женский туалет, влезла в кабинку и закрыла дверь. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало. В кармане Джемма нащупала мобильник.
Надо позвонить в полицию!
Ли с открытым ртом стояла над изувеченным инструментом. Отец вложил сотни часов работы в его реставрацию. Бесценный экспонат, кусочек прошлого, безвозвратно утерян. Какой ужас!
Струны еще вибрировали, а Бен уже вытащил из груды обломков ножку, надеясь, что его ожидания оправдаются.