И вышел…
В это время Садык, окровавленный, плачущий, промокший, на ломаном русском языке рассказывал обступившим его бабам что-то совершенно несуразное.
Его потащили в милицию.
На последней скорости
Бурундук сидел в маленькой комнатке без окон. Одна узенькая, наглухо закрытая дверь. Комнатка освещалась единственной угольной лампочкой.
Страшное переутомление последних дней сказалось. Положение безвыходное! Бурундук клевал носом. Застрелят завтра, конечно, застрелят. Бурундук дремал. Пробудил от забытья какой-то шум. Дверь открылась.
– Здесь, здесь, уважаемый профессор, посидите здесь, отдохните.
Средних лет, очень растерянный человек, действительно похожий на ученого, очутился в комнате. Он в волнении ходил из угла в угол.
– Сумасшедшие, сумасшедшие люди! В Чрезвычайной Комиссии получено радио из Ташкента с указанием местонахождения лаборатории! Но в конце концов, причем здесь я? Разве нельзя объяснить Советской власти, они же ведь очень доброжелательно относятся к науке. Зачем было трогать меня на Памире? Я так удобно устроился. А теперь! Вы слышите, вы слышите?..
Лицо говорившего болезненно сжалось.
– Да, да, они разбивают мои приборы, да, да. Жалкие люди, сумасшедшие люди!
Говоривший приблизился к Бурундуку.
– Послушайте, вы ведь имеете отношение к власти, не правда ли, так ведь?
Бурундук кивнул головой.
– Очень, очень рад! Очень рад! Я имею очень серьезное предложение к Советской власти. Касающееся одного важного открытия в области химии! Вы мне поможете, не правда ли? Обещайте мне это!
Бурундук развел руками.
– Вы же видите, в каком я положении!
Растерянный человек тряс головой, теребил себя за нос.
– Да, да, да… Да, да, да. Замечательное открытие! Как ваша фамилия?
– Килограммов, – брякнул наобум Бурундук.
– Очень хорошо, т-ова-рищ К-ило-грам-мов, – растерянный человек записал в книжку. – Очень хорошо! Ваш номер телефона?
Бурундук рассмеялся. «Профессор» продолжал:
– Прекрасно! Разрешите представиться. Химик Берендеев, кандидат Петроградского университета. Если вас не утомит?..
Берендеев нашел кусок угля и уже что-то чертил на стене.
– Вот видите! Крупнейший русский специалист в области химии, мой учитель, профессор Гугаев.
Вырастали буквы, цифры. Бурундук силился следить, но глаза у него слипались. Чорт побери, это же яд два икс, это надо понять, но голова сама склонялась на грудь. Завтра застрелят! А кроме того, этот химик не казался ему нормальным.
Химик расхаживал по комнате, несколько раз тряс Бурундука за плечо и строго говорил:
– Не спите, не спите! Поймите же, это страшно важно для Советской власти! Вот это уравнение! Видите? Оно страшно важно для Советской власти!
– Вот это уравнение страшно важно для Советской власти?
Бурундук смотрел в сложную путаницу черных закорючек и снова спал.
– Послушайте, это шум за дверью? Берендеев смотрел в сторону Бурундука. Сколько времени они провели таким образом? В узкую щель открывшейся двери пробивался бледный свет близкого рассвета.
– Профессор, пожалуйте-ка сюда, будьте добры!
– Сейчас, сейчас! Очень жаль, что нас прерывают! Но мы еще с вами договоримся, я убежден!
И с бесконечно любезной улыбкой Берендеев вышел.
– Во всяком случае у вас не будет недостатка во времени, чтобы договориться, – криво усмехнулся один из стоящих в дверях.
Дверь закрылась.
Через полчаса и Бурундука позвали. В коридоре стояли два человека. Один высокий, с угреватым лицом, другой – довольно полный.
Высокий сказал:
– Ну, чорт возьми. Миреса нет и нет!
– Ждать больше нельзя!
Бурундуку связали руки за спиной. Быстро рассветало. На грязном дворе заводили машины. Возился молодцеватый мальчишка, шоффер.
– Садитесь.
На сиденьи поместились трое. Бурундук посредине.
– Ну, голубчик! – обратился высокий к шофферу. – Шпарьте на последней скорости в Сокольники!
Машина понеслась по переулкам, где-то в районе Трубы.
– А все-таки, – сказал Бурундук, – лаборатория ваша бита, взрыв не состоится, радио помогло, моя поездка на Памиры не пропала даром. Это меня радует.
– Кажется, вот эта поездка сейчас на автомобиле тоже не пропадет для вас даром. Мы вас еще обрадуем: пулей в голову, – хмуро пробормотал сосед Бурундука.
Машина, вздымая клубы пыли, неслась по Сокольническому шоссе.
– Последняя скорость, – думал Бурундук. – Действительная последняя для меня.
Пролетели мимо сонного милиционера. Вдруг, шагах в 20 за милиционером шоффер круто остановил машину и соскочил.
– В чем дело? – шопотом спросил высокий. – Неужели вы не могли остановить машину дальше от милиционера?
– Сейчас же поедем дальше! – шоффер возился где-то около колес. Потом полез в середину.
– Надо инструменты достать.
Поднял сиденье и доставал из-под него что-то. Трое сидящих неловко встали. Белогвардейцы старались закрывать Бурундука от милиционера.
Милицейский равнодушно смотрел.
– Заорать, что ли? – думал Бурундук.
Вдруг он почувствовал, что кто-то осторожно перерезает ему сзади веревки, потом вкладывает в руку браунинг.
Шоффер выпрямился, закрыл сиденье, совершенно неожиданно схватил ближнего к нему полного бандита за горло и крикнул:
– Руки вверх! Милицейский!
Бурундук мгновенно подмял под себя высокого и приставил ко лбу его револьвер. Высокий смотрел на него, не мигая, совершенно бессмысленным взглядом.
– В чем дело? – Милиционер подбежал.
– Я агент ВЧК, – сказал Бурундук. Это – белогвардейцы!
В одно мгновенье оба бандита были связаны. Бурундук смотрел на освещенное солнцем лицо молоденького шоффера. Оно казалось ему знакомым.
– Вы меня не узнаете? – шоффер протягивал руку. – Я работаю у тов. Т. Собственно, я выполняю техническую работу. Моя фамилия Точный.
– Точный, голубчик!
Бурундук крепко жал ему руку.
– Какую же техническую? Вы прекрасно конспирировали, втесались в шайку! Это блестящий успех.
– А сейчас мы имеем возможность захватить всю свору целиком, – продолжал Точный. – Через 15 минут за Рогожской заставой в месте, мне известном, соберутся все члены шайки до одного. Эти господа назначили им сейчас собрание. Я думаю, следует этих двух сдать до вечера в Рогожский участок, захватить там несколько милиционеров и арестовать всю свору.
– Прекрасно, летим за Рогожскую!
– Летим!
Точный сел у руля, хитро улыбнулся в сторону бандитов.
– Вот теперь возьмем последнюю скорость!
Машина дрогнула.
Через полчаса наряд Рогожского района окружил небольшой погреб в свалочном месте около заставы.
Точный вел Бурундука по узкой тропинке к погребу. Навстречу показалась физиономия.
– Шоффер, это вы?
– Я, я!
– Где остальные?
– Идут.
Физиономия скрылась. Из погреба был только один выход. Точный сделал шаг в сторону. Бурундук кинул ручную гранату, которая разорвалась в дверях. В погребе забегали. Бурундук крикнул:
– Именем РСФСР! Сдавайтесь немедленно, в противном случае бросаю гранату в погреб! Считаю до трех! Раз…
Но бандиты уже выходили, бросая оружие.
Товарищи Р., Т., Бурундук, Файн и Бенор (настоящий, сегодня утром прибывший из Костромы), сидели в кабинете Т.
Точный говорил:
– Признаюсь, обстановка меня в тот момент ошарашила. Существует – не существует! Серьезно или детская забава. И вдруг попадаю: бакалейная лавочка Мурмана и столовая «Памир». Сидит компания пьяных – студентов, что ли? и говорят: «Жрать нам нечего, Советская власть осьмушку хлеба выдает, так мы хоть автопромывки напремся, пусть ослепнем, все равно Мурман-Памир!» Я подумал, что это нечто вроде шуточного общества, под пьяную лавочку. И долго, долго так к этому относился! Понимаете, в чем вся загвоздка: внешность у заговора странная, не подступишься к нему, рукой махнешь, плюнешь – дребедень! Ядро же, – самое-то ядро, положим, тоже Берендеевское, бредовое, – а вот между ядром и кожей крепкая, зубастая белогвардейская, располагающая немалыми средствами сердцевинка…