— Иди туда и будь осторожен, — рявкнул Хоук. «Если вы думаете, что они видят игру N15 насквозь, не используйте ее. Разве что в качестве приманки.
Я встал. Хоук потянулся к красному телефону, чтобы сообщить о нашей встрече. Он остановился и посмотрел на меня. Мы должны заставить этого офицера остыть, так или иначе. Ты понимаешь?'
Я понял. Если у Дейдры возникнут подозрения, может быть, мне следует использовать этот факт и бросить ее на растерзание львам. Только работа имела значение, и ее нужно было выполнять всеми доступными средствами. Моим собственным чувствам не позволили сыграть какую либо роль.
Глава 5
Мы с высокой блондинкой поладили на 747-м Боинге из Лондона в Кейптаун, когда узнали, что оба едем в Мбабане. Ее звали Эстер Машлер. Она работала в бельгийской горнодобывающей компании и обладала достаточными знаниями, чтобы доказать это, так что у меня не было причин сомневаться в ней. Но я держал глаза открытыми, отчасти потому, что у нее была одна из самых полных и высоких грудей, которые я когда-либо видел. Я хотел знать, как они выглядели без этой одежды.
«Я думаю, мы оба посмотрим, как все пойдет», — сказала она мне между Кейптауном и Лоренго Маркесом. «Ты очаровательный человек, Фредди».
На тот момент я был Фредом Морсом, международным торговцем горнодобывающим оборудованием, спортсменом и заядлым игроком. Это было такое же хорошее прикрытие, как и любое другое, для тех, кто собирается в Свазиленд. Отель Royal Zwazi — одно из новейших мест для интернационального скопления людей.
«Вот кем я пытаюсь быть», — сказал я ей. Она казалась очень невинной, по крайней мере, политически.
В Лоренго-Маркесе, на побережье Мозамбика, мы пересели на легкий самолет, который доставил нас в Мбабане. Столица Свазиленда — это «мегаполис» с населением около 18 000 человек, куда большинство европейцев, живущих на суше, приезжают, чтобы посетить свои огромные фермы и горнодобывающие предприятия. Я никогда не видел его раньше и на мгновение забыл о блондинке, когда мы описывали вираж для посадки.
В Европе была поздняя зима, поэтому здесь была ранняя осень, и микрометрополис блестел в прохладном чистом воздухе плоскогорья. Это напомнило мне суматошный город у подножия гор Колорадо. Зеленое, волнистое пространство простиралось во всех направлениях вокруг пяти улиц преимущественно белых домов, многие с красными крышами. Там было восемь или девять шести- или семиэтажных небоскребов и группы белых домов и низких квартир, приютившихся на склонах среди темно-зеленых деревьев. Расположенный на неглубоком, усаженном деревьями открытом пространстве, небольшой городок был разделен оживленной четырехполосной главной улицей, которая с одной стороны вела к круглому парку, а с другой — к грунтовому шоссе. Он словно был заброшен в глушь, так что все улицы выходили на грунтовые дороги, извивающиеся по бескрайним просторам плоскогорья.
На земле я снова подобрал Хестер Машлер, и мы вместе прошли таможню. Пара всегда выглядит более невинно, чем одинокий мужчина. Таможня Свази оказалась легкой, мне не о чем было волноваться. Чиновники Мбабане даже не открыли один из двух моих чемоданов. Не то чтобы они что-то нашли. Мои личные инструменты хорошо спрятаны в плотном свинцовом отсеке сбоку моего чемодана, если я лечу коммерческим рейсом, и все тяжелые вещи будут доставлены с заранее оговоренной доставкой.
Улыбающийся водитель ждал с машиной, которую «Фред Морс» заказал из Лондона. Он был молод и приятен, но не покорен. Свободный человек в свободной стране. Он одобрительно, но вежливо посмотрел на фантастическую грудь Эстер Машлер, пока я помогал ей сесть в машину. Она поблагодарила его улыбкой, а меня медленным прикосновением к ее груди и бедру, когда она вошла. Я надеялся, что у нее нет других планов, кроме медленной, долгой ночи с попутчиком вдали от дома.
Отель Royal Zwazi находится примерно в двенадцати километрах от Мбабане, и нам пришлось пересечь суетливый город. Машины заполонили столицу с ее единственным светофором, единственным на всю страну, а тротуары в этот солнечный вечер были заполнены прохожими и покупателями. Там были европейцы всех национальностей, крутые южноафриканцы, задорные португальцы из Мозамбика и сотни свази в пестрой смеси львиных и леопардовых шкур. Яркие матерчатые юбки с жакетами в стиле вестерн, нейлоновые носки и повязки с бисером, шляпы в стиле вестерн и красные перья турако, обозначающие высокое положение.
Здесь, в Мбабане, богатые, прозападные и политически влиятельные свазилендцы были заняты выполнением задачи по борьбе с полуторавековым европейским правлением. В кустах и в полях простые люди по-прежнему жили, как всегда, но была разница, особенно с неграми в соседнем Мозамбике и Южной Африке. Они по-прежнему были бедны и неграмотны по европейским меркам, но уже не так бедны, как прежде, и не так неграмотны; кроме того, они не очень заботились о европейских стандартах. Их король руководил ими более пятидесяти лет, и они знали западный мир и западные обычаи. Они поняли, как работать с европейцами и как их использовать. Но они больше не склонялись и не верили, что Европа может предложить что-то лучшее, чем их собственный образ жизни. Они любили свой образ жизни и шли гордо. Я вспомнил слова Хоука: король Собхуза был банту, и он не возражал бы против свободных банту в качестве соседей.