Традиционно спортивные врачи и массажисты сборных команд вербовались сотрудниками КГБ СССР для осуществления контроля за поведением спортсменов во время тренировочных сборов и соревнований, проводимых за границей, а также для выявления контактов с иностранными спортсменами на территории СССР. К московской Олимпиаде 1980 года поголовно все врачи и массажисты сборных команд Советского Союза были завербованы сотрудниками 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР и прикомандированными к данному подразделению офицерами территориальных органов госбезопасности. Автор этих строк являлся в описываемый период руководителем группы офицеров, оперативно курировавших сборные команды СССР по различным видам спорта и может ответственно заявить, что преувеличения в утверждении "все врачи и массажисты... были завербованы" нет.
Вот что рассказывал о практике употребления допинговых препаратов ведущий научный сотрудник Научно исследовательского-института спорта Российского государственного университета физической культуры спорта, молодежи и туризма Сергей Константинович Сарсания. Хотя следует отметить, что он несколько упрощает практику применения допинговых препаратов в сборных командах СССР, полагая, что это происходило по инициативе врачей этих сборных. В действительности же врачи были лишь исполнителями предписаний, исходящих от руководителей спорта в СССР.
"Я проверял эту тенденцию в "Динамо". Говорю Юрзинову (старший тренер хоккейной команды "Динамо" и второй тренер сборной СССР по хоккею в 1970-1980-е годы. – Попов): "Володя, нам предстоит серия из шести игр. С ЦСКА, "Крыльями Советов", "Химиком" и др. Игры подряд идут, через два дня, на третий. Давай посадим игроков на неробол в поддерживающих дозировках. И восстановиться успеют, и играть будут позлее. Но есть два варианта. Либо сказать игрокам, что ты даешь, пояснив, что дозы абсолютно безвредные. Хочешь, я могу рассказать. А второй вариант: даешь вслепую, не ставя в известность, что это за таблетки". Он говорит: "Я не могу принять такое решение. Я должен спросить у председателя центрального совета "Динамо". Как будто [Виктор] Тихонов у [Дмитрия] Язова спрашивал, можно ли своим давать анаболики. А я знал, что дают. Врач сборной, бывший врач лыжников (Борис Сапроненков, он же агент госбезопасности Дедов. – Попов), мне сам говорил: "Я развожу в коктейле и даю им пить".
Из интервью Сергея Сарсания автору журнала "Железный мир" Андрею Антонову. 2003 год
А вот так он рассказывал о допинг-контроле:
"Его в хоккее тогда не было. Да и сейчас глаза закрывают. У нас в Москве проходил чемпионат мира в 1978 году. За три недели перед чемпионатом мира мы тестировали сборную СССР. Наши тренеры любят замучить, но не создать. Я провожу биохимический контроль крови. Команда замученная. Через два дня меня вызывают на закрытое совещание. Присутствует начальник управления футбола и хоккея Колосков (агент госбезопасности Янтарь. – Попов), заведующий кафедрой хоккея в нашем институте Королев, наш завкафедрой биохимии Волков, старший тренер сборной Тихонов. Колосков спрашивает меня: "Что делать?" Я говорю: "Команда мертвая. Единственное, что может спасти, это анаболики. Дозировка мне известна. Попьют дней 10, и все будет нормально. Единственная проблема – допинг-контроль. Но чемпионат мира же в Москве". Колосков говорит: "Эту проблему я беру на себя". Проблему решили, сборная СССР стала чемпионом мира, у всех чистые пробы. Характерно, что все высшее руководство получило правительственные награды после чемпионата. А я не получил ничего".
Из интервью Сергея Сарсания автору журнала "Железный мир" Андрею Антонову. 2003 год
К Олимпиаде-80 в Москве был создан антидопинговый центр, оснащенный самым, по тем временам, современным оборудованием и отвечавший высоким международным стандартам. Впрочем, ни одного случая использования допинговых препаратов спортсменами стран – участниц олимпийских игр выявлено не было. В чем же было дело: в непрофессиональном персонале, работавшем в антидопинговом центре, или в некачественном оборудовании центра? И с персоналом, и с оборудованием все было нормально. Дело было в политике.