Из интервью Григория Родченкова сайту moscowuniversityclub.com, 25 мая 2005 года
Все это время Родченков пребывал в статусе агента ФСБ России и в силу этого, помимо официальной деятельности, добывал информацию в интересах данного ведомства. В 2013 году Московский АДЦ привлек к себе общественное внимание: родная сестра главы АДЦ Григория Родченкова, трехкратная чемпионка мира по бегу Марина Родченкова, была признана виновной по статье "незаконный оборот сильнодействующих или ядовитых веществ в целях сбыта". Суд первой инстанции приговорил Родченкову к полутора годам лишения свободы, но после кассационной жалобы срок заменили условным наказанием.
В декабре 2013 года ВАДА рекомендовала лишить аккредитации Московский АДЦ "из-за недостаточной надежности". 10 ноября 2015 года решением ВАДА работа Московской антидопинговой лаборатории была временно приостановлена, а Родченков подал в отставку с поста главы лаборатории. Отставка была принята министерством спорта РФ, а 25 ноября того же года Родченков был временно отстранен от должности в медицинском комитете Международной федерации лыжных видов спорта. В том же месяце ВАДА сообщила, что глава московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков уничтожил 1417 допинг-проб за три дня до проверки.
В январе 2016 года Григорий Родченков покинул Россию и уехал в США, где в мае 2016 года сделал сенсационное заявление газете The New York Times, что именно он помог России победить в командном зачете Олимпийских игр 2014 года в Сочи, разработав беспрецедентную допинговую схему для достижения победных результатов.
Синявский и Розанова – диссиденты или агенты?
Мария Розанова и Андрей Синявский
Фото: kulturologia.ru
Переосмысливая дело Андрея Синявского и историю с арестом Евгения Иванова в Париже
Я рассказывал уже о том, как весной 1977 года КГБ пыталось завербовать в Париже жену Андрея Синявского Марию Розанову и как она, обратившись во французскую полицию, спровоцировала арест на пару дней во Франции начальника 3-го отделения 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР подполковника Евгения Федоровича Иванова. Однако у этой главы из жизнеописания Синявских была и предыстория, и продолжение, и другая сторона медали: арест Иванова в Париже мог быть частью проводимой КГБ операции.
Дело в том, что Андрей Синявский был завербован КГБ задолго до его ареста осенью 1965 года по "делу Синявского – Даниэля".
КГБ вело разработку студентки МГУ из Франции Элен Пельтье – дочери военно-морского атташе французского посольства в Советском Союзе. В рамках этой разработки были завербованы два ее близких знакомых: Андрей Синявский и Сергей Хмельницкий. Работу с ними осуществлял один и тот же офицер госбезопасности, с которым они регулярно встречались на одной и той же явочной квартире. Несколько позже в по сути автобиографической книге ''Спокойной ночи'' Синявский сам об этом рассказывал. О том же было написано в покаянном письме многолетнего друга Синявского Сергея Хмельницкого.
Синявский признался Пельтье в факте своей вербовки, и в дальнейшем они согласовывали между собой, о чем информировать КГБ, а о чем умалчивать. Помимо этого, Синявский и Хмельницкий откровенно признались друг другу в том, что завербованы КГБ.
Как вспоминала в интервью про мужа Мария Розанова, "да, он давал расписку, но он же все рассказал француженке…" По терминологии КГБ "расписка" была ни чем иным как "подпиской о сотрудничестве". В ней завербованный агент высказывал согласие на негласное сотрудничество с органами госбезопасности и обязывался сохранять данный факт в глубокой тайне. Здесь же указывался оперативный псевдоним, которым агент должен был подписывать свои агентурные сообщения.
Понятно, что Синявский уже в самом начале своего сотрудничества нарушил взятые на себя перед КГБ обязательства, если раскрыл Пельтье факт своей вербовки. Можно предположить, что Элен, со своей стороны, рассказала обо всем своему отцу.
Юлий Даниэль (крайний слева на втором плане) и Андрей Синявский (слева на переднем плане) на судебном слушании.
Фото: Philologist / livejournal.com
Синявский стал, таким образом, по терминологии КГБ, "агентом-двурушником". В КГБ, желая наказать агента-двурушника, в таких случаях прибегали к компрометации агента, а в отдельных случаях, чтобы другим было неповадно, осуждали провинившегося и отправляли в лагерь, где отдельных агентов, ранее исключенных из агентурной сети за "двурушничество", вербовали вновь и использовали в лагерных условиях для разработки "непримиримых". Если в КГБ было известно о том, что Синявский рассказал Пельтье о своем сотрудничестве, это могло явиться одной из причин его ареста, а зарубежные публикации Синявского стали удобным поводом для его осуждения.