Используя "авторитет" Синявского, через его жену Розанову-Кругликову удалось в выгодном нам плане воздействовать на позиции отбывших наказание Даниэля и Гинзбурга, в результате чего они не предпринимают попыток активно участвовать в так называемом "демократическом движении", уклоняются от контактов с группой Якира. Вместе с тем известно, что Синявский, в целом следуя нашим рекомендациям, по существу остается на прежних идеалистических творческих позициях, не принимая марксистско-ленинские принципы в вопросах литературы и искусства, вследствие чего его новые произведения не могут быть изданы в Советском Союзе. Различные буржуазные издательства стремятся использовать это обстоятельство, предлагая свои услуги для публикации работ Синявского, что вновь может привести к созданию нездоровой атмосферы вокруг его имени.
5 января 1973 года Синявский обратился с ходатайством в ОВИР УВД Мосгорисполкома о разрешении ему выезда вместе с женой и сыном, 1965 года рождения, во Францию сроком на три года по частному приглашению профессора парижского университета Клода Фрию. Учитывая изложенное и принимая во внимание желание Синявского сохранить советское гражданство, считали бы возможным не препятствовать выезду семьи Синявского из СССР. Положительное решение этого вопроса снизило бы вероятность вовлечения Синявского в новую антисоветскую кампанию, так как лишило бы его положения "внутреннего эмигранта", оторвало бы от творческой среды и поставило бы в конечном счете Синявского в ряд писателей "зарубежья", потерявших общественное звучание. В последующем можно решить, целесообразно ли возвращение Синявского в Советский Союз после истечения срока пребывания во Франции.
Просим согласия.
Председатель Комитета госбезопасности Андропов
Вряд ли случайным являлся факт приглашения Синявского для чтения лекций во Франции известным знатоком русской и советской литературы Клодом Фрию. Фрию был еще и членом французской компартии и большим другом Советского Союза.
Через много лет в одном из интервью Мария Розанова, не упоминая о факте ареста чекиста Иванова во время встречи с ним в Париже, раскрыла некоторые нюансы их отношений:
"– Гвоздем недавней презентации книги (и, кажется, полной для всех неожиданностью) стало выступление генерала КГБ Иванова, когда-то, еще лейтенантом, производившего в вашей квартире обыск. Вы с ним тоже возобновили общение во время работы над книгой?
– ...Генерала Иванова, этакую цацу, я никогда не выпускала из поля зрения... В моей "иезуитской" манере – держать своих врагов в поле зрения. Я люблю своих врагов, они мне интересны. Я люблю их дразнить. Поэтому для меня было очень важно позвать на презентацию своей книги человека, который когда-то пришел в мой дом с обыском... Вы играете в шахматы? Нет? А я играю, и довольно хорошо… Я увидела, что все эти кагэбэшные ситуации – чистой воды шахматные партии, которые, простите, я выиграла. Ведь Синявский не был помилован, он был освобожден досрочно. Помилование предполагает раскаяние, а Синявский вышел нераскаянным. Досрочно нераскаянным. Это был чистый выигрыш очень интересной шахматной партии (что бы там ни говорил генерал Иванов о том, что КГБ якобы помогал нам – например, с выездом за границу)"
Из интервью с Марией Розановой сайту "Новая литературная карта России". Беседу вел Андрей Мирошкин.
1 сентября 2007 года
Операция по командированию подполковника Иванова в Париже выглядела как абсолютно провальная. Арест, широкая мировая огласка и сопутствующая ей очередная антисоветская кампания в зарубежной, в том числе эмигрантской, прессе. Одним словом, провал, притом грандиозный. Признаюсь, автор этих строк много лет был в этом абсолютно убежден, особенно вспоминая неубедительное повествование самого Иванова сотрудникам 1-го отдела 5-го управления КГБ СССР о перипетиях той неудачной поездки в Париж. В основном акцент делался на пребывании Иванова в течение двух суток в одиночной камере парижской жандармерии. О самой же цели его командировки было сказано очень коротко: восстановление оперативного контакта с Розановой.
Помню, мы обсуждали с коллегами офицерами-оперативниками услышанное и поражались непродуманности того, что было проделано Ивановым в столице Французской республики. И лишь спустя много десятилетий, взявшись за написание данной рукописи и проанализировав многие факты, которые стали известны позже, я предположил, что все произошедшее было частью исходно спланированной КГБ операции.