Приведем необходимые пояснения: чем отличается ДОП от ДОР. Дела оперативной проверки заводились на советских граждан с целью детальной проверки поступающих сигналов об антисоветской деятельности проверяемых. В случае, если первичные сведения находили подтверждение, в отношении проверяемых заводились дела оперативной разработки, основной целью которых был сбор материалов, документально подтверждающих совершение разрабатываемыми лицами противоправных деяний.
Разработка всегда велась в тесном контакте со следственными подразделениями госбезопасности, которые должны были осуществлять документирование преступной деятельности разрабатываемых с последующим возбуждением уголовного дела, ведения следствия и, по его завершении, направления уголовного дела в суд для определения меры наказания.
Как нами было сказано выше, Азадовский не был ни диссидентом, ни антисоветчиком. И если заведение в отношении Азадовского ДОП с большой натяжкой можно было признать недоразумением, то переквалификацию дела в оперативную разработку (ДОР) иначе как намеренной фальсификацией назвать было нельзя, что само по себе являлось должностным преступлением.
Однако для успешной, а уж тем более быстрой, карьеры в советской (и в нынешней российской) госбезопасности непреложным условием было наличие у оперативных работников ДОПов и ДОРов, с успешной их реализацией. ДОПы могли быть реализованы с объявлением официального предостережения или с целью профилактики. ДОРы же должны были заканчиваться возбужденным уголовного дела, с последующим осуждением разрабатываемого лица.
С ДОРом на Азадовского ленинградские чекисты в лице Безверхова и его коллег сами себя загнали в угол – им необходимо было отправить ни в чем не виновного Азадовского за решетку. Для этого они пошли на новое преступление: проводя под надуманным предлогом обыск в квартире Азадовского, в которую накануне по их заданию агентом 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области "Рахманиновым" были подброшены пять граммов анаши, подчиненные Безверхова, прикрывавшиеся липовыми удостоверениями сотрудников милиции, в присутствии заранее подготовленных понятых нашли наркотические вещества и зафиксировали факт их обнаружения в протоколе.
В тот же день агент-иностранец, работавший на Безверхова, под видом лекарства передал гражданской жене Азадовского Светлане Лепилиной другие пять граммов анаши (в точно такой же упаковке, что и наркотики, подложенные и найденные в квартире Азадовского). Через несколько минут после встречи с агентом-провокатором она была задержана сотрудниками милиции. Практически одновременно с ней был арестован и Азадовский. В итоге оба были осуждены за хранение и распространение наркотических веществ на два года лишения свободы. Азадовский был отправлен отбывать срок в далекую Магаданскую область.
Многие годы он добивался пересмотра своего дела и был реабилитирован в 1989 году. B 1993 году Комиссия по реабилитации Верховного Совета России признала Азадовского репрессированным по политическим мотивам. Светлана Лепилина, ставшая Азадовской, была реабилитирована постановлением Президиума Санкт-Петербургского городского суда 1 июня 1993 года, а в 1998 году постановлением того же суда была признана жертвой политических репрессий.
Их реабилитации предшествовала проверка всех обстоятельств дела. Показательным является содержание объяснительной записки одного из участников гнусного преступления в отношении Азадовского и Лепилиной:
"В середине октября 1980 года по указанию руководства отделения и отдела мне бывшим заместителем начальника отделения тов. Безверховым Ю.А. было передано в производство дело оперативной проверки на "Азефа" (Азадовского. – Попов), заведенное в октябре-ноябре 1978 года... Мною был подготовлен план агентурно-следственных мероприятий по ДОР. В работе по делу "Азефа" были привлечены другие сотрудники отделения, каждому из которых было поручено определенное направление в работе по объекту и его связям. Мною в работе по делу на "Азефа" использовались агенты "Юнга" и "Рахманинов", которые практически близких контактов не имели, а поддерживали дружеские связи с его сожительницей Лепилиной.