Квантришвили настолько "заматерел", что, выступая по телевидению, стал высказывать прямые угрозы министру внутренних дел Владимиру Рушайло, советуя ему подумать о своих детях.
Вскоре после этого и произошла в одном из московских ночных клубов ссора между авторитетным во всех отношениях полковником запаса КГБ Александром Евдокимовым и вором в законе Отариком.
Евдокимов в далеком прошлом был сотрудником МУРа, затем сотрудником КГБ СССР. Он сохранил прекрасные отношения с руководителями обеих структур. В 1980-е годы он являлся также сотрудником подразделения центрального аппарата КГБ – управления 3 В, которому было поручено наблюдение и контроль за становившимся все более и более коррумпированным МВД СССР. Евдокимов по линии КГБ был назначен куратором центрального аппарата милицейского ведомства.
Многих руководителей МВД он хорошо знал, на кого-то имел воздействие, так как располагал собственной агентурой в милиции и обладал информацией о неблаговидных делах тех или иных милицейских генералов.
В начале 1990-х годов Евдокимов сблизился с председателем совета ветеранов войны в Афганистане генералом Русланом Аушевым, будущим президентом Ингушетии, и его заместителем в совете ветеранов, а затем вице-президентом Ингушетии бывшим начальником разведки пограничных войск КГБ СССР генерал-лейтенантом Борисом Агаповым. Тогда же Евдокимов свел знакомство с верхушкой чеченской диаспоры Москвы, усилившейся в период, когда спикером Верховного Совета Российской Федерации был чеченец Руслан Хасбулатов. Евдокимов стал своего рода консультантом у лидеров чеченского преступного сообщества.
С волевым, умным и напористым Евдокимовым считались. Квантришвили в ту роковую ночь не знал, кого встретил в клубе. А Евдокимов громко, чтобы слышало в том числе окружение Отарика, обращаясь к Квантришвили спросил: "Что это за клоун у нас появился на всех каналах телевидения?" – намекая на эпизод про Рушайло.
Намек был однозначно понят. Квантришвили, создав партию спортсменов, стал к тому времени частым гостем различных телевизионных программ и передач. Редкий день его образ не появлялся на телеэкранах. Способствовало этому и то, что ему боялись отказать, и деньги за рекламу, которые Квантришвили готов был платить телевизионщикам.
Ринувшийся было унять Евдокимова, Квантришвили был остановлен своей свитой: Евдокимов в клубе был не один, а в окружении известных в определенных кругах чеченцев, и люди Отарика это видели. "Мы с тобой еще встретимся", – сказал Квантришвили. "Раньше, чем ты думаешь", – парировал Евдокимов.
Пытаясь установить контроль над криминальной Москвой и бизнесами, которые тогда "крышевались" бандитскими структурами, Квантришвили подчинял себе те или иные этнические уголовные сообщества. Одним из главных его противников была чеченская ОПГ, которая ни в коей мере не намеревалась под него "ложиться". Приблизительно за год до описываемых событий старший брат Квантришвили Амиран и шесть его приближенных были расстреляны в их офисе в одном из центральных районов Москвы. Отарик предупреждение не воспринял.
Рассказывая автору этих строк о встрече с Квантришвили и его угрозах в свой адрес, Евдокимов выслушал мой совет быть осторожнее, но обронил: "Все равно он конченый".
5 апреля 1994 года на выходе из любимых Квантришвили Краснопресненских бань он был хладнокровно застрелен снайпером.
Как мы ловили шпионов вокруг шахматной доски
Шахматисты Анатолий Карпов и Виктор Корчной
Фото: Isabel Hund / Wikipedia.org
Объект Шустрый в поле зрения КГБ
С виду тихий, говорящий не мужественным фальцетом шахматист Анатолий Карпов встречался с председателем КГБ СССР Юрием Андроповым неоднократно. После первой их встречи Андропов, получивший от генсека Леонида Брежнева указание любыми средствами не допустить победы невозвращенца Виктора Корчного, дал команду создать опергруппу КГБ СССР для командирования на матч претендентов на звание чемпиона мира по шахматам между Карповым и Корчным, который должен был состояться в в городе Багио (Филиппины) в 1978 году.
В качестве офицера, отвечающего за личную безопасность Карпова, а также способного выполнять функции личного водителя и переводчика, а при необходимости и личного секретаря, нужно было подобрать кого-то из 5-го управления КГБ СССР.
Остановились на офицере, владевшем испанским языком и хорошо себя зарекомендовавшем во время сопровождения группы кубинских офицеров спецслужб – Владимире Пищенко. К тому же, как выяснилось, он владел еще и английским языком и имел опыт работы в качестве профессионального водителя.