Оперативными сотрудниками 3-го отделения 11-го отдела 5-го управления КГБ СССР во взаимодействии со 2-м отделом 7-го управления КГБ СССР, курировавшим гостиницы города Москвы, был осуществлен негласный досмотр багажа Кнежевича в "Пекине". В чемоданах были фотографии, сделанные Кнежевичем во время матча в Багио, в том числе и фотографии большей части членов оперативной группы КГБ СССР (формально входившей в команду Карпова). После этого Кнежевич был взят в разработку 3-м отделением 11-го отдела 5-го управления КГБ по подозрению в принадлежности к спецслужбам иностранного государства.
Это же подразделение вело разработку советского гроссмейстера Бориса Францевича Гулько. Вина Гулько и его жены, известной советской шахматистки Анны Ахшарумовой, заключалась в стремлении выехать на постоянное местожительство в Израиль. И наверное, их бы выпустили, но фактический глава советской шахматной федерации Виктор Батуринский, завербованный НКВД СССР еще в 1947 году, написал в отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС и КГБ СССР, что в случае выезда Гулько он, будучи молодым и сильным гроссмейстером (Гулько был 1947 года рождения), сможет оказать помощь "отщепенцу Корчному" в его борьбе за звание чемпиона мира с Карповым.
Гулько отказали в выездной визе. Тогда он начал бороться за право выехать. В ответ КГБ стал проводить в отношении Гулько целый комплекс оперативных и оперативно-технических мероприятий, включая наружное наблюдение (по терминологии КГБ – "НН"). Для 5-го управления КГБ "наружкой" занимался 3-й отдел 7-го управления КГБ, специализировавшийся за ведением слежки за диссидентами.
Офицеру, который вел разработку Кнежевича, стоило немалых усилий убедить заместителя начальника 11-го отдела 5-го управления КГБ майора Игоря Перфильева в необходимости ведения активной разработки иностранца. Для этого по канонам построения оперативной разработки необходима была "техника" и "наружка", дающие возможность выявления связей объекта, без чего разработка теряла всякий смысл.
Проблема была в том, что для 5-го управления КГБ, осуществлявшего в стране политический сыск, связанный с инакомыслием, иностранец, возможно работающий на иностранные спецслужбы, был не так важен, как потенциальные внутренние враги типа Гулько. На Кнежевича технических средств и наружного наблюдения уже не хватало. С большим трудом офицеру-оперативнику, который вел разработку Кнежевича, удалось получить наружное наблюдение сроком на один день ценой того, что "объект" Гулько в тот день был заменен на Кнежевича.
Как именно проводилось наружное наблюдение за "объектами", читателю станет понятно из рапортов, которые после каждого подобного наблюдения составлялись. Прежде всего, все объекты "НН" получали в целях конспирации псевдоним. Кнежевичу был дан псевдоним Шустрый.
Шустрый был установлен на жительстве в гостинице "Украина" в номере 422 23 июня с.г. Поселен был по распоряжению управления высотных зданий г. Москвы. В 18 часов пять минут объект покинул номер, который он занимал, и спустился в холл отеля. Проведя в холле около 10 минут, внимательно изучая находившихся в нем, оставил его и проследовал в магазин "Гастроном", расположенный в здании гостиницы "Украина" cо стороны Кутузовского проспекта. Внутри магазина Шустрый некоторое время сквозь витринное стекло осматривал пространство непосредственно перед магазином и часть Кутузовского проспекта, расположенного перед ним. Спустя пять – семь минут объект вышел из магазина и быстрым шагом направился к остановкам городского транспорта, расположенным перед гостиницей "Украина".
Проходя мимо остановки, Шустрый, делая вид, что он выбрасывает что-то в мусорную урну, стоящую рядом с опорой осветительного уличного фонаря, на его нижней части оставил острым предметом метку длиной приблизительно пять сантиметров (фото прилагается). После чего быстрым шагом спустился в подземный переход и перешел на противоположную сторону Кутузовского проспекта, остановил такси и направился на этом автомобиле по направлению к центру города. Сидя на заднем сидении такси, осматривал идущий вслед автотранспорт, пытаясь выявить наружное наблюдение.