– Может быть, они сделают важное открытие.
– Или не сделают, но холм все равно погибнет. Им хватает мест, которые можно разрушить.
– Это правда, – согласилась Тара, удивляясь человеку, который способен погубить деревню, но старается сберечь вершину холма. Конечно, это же его вершина, и ему придется жить с изуродованным холмом и разрушенной до основания крепостью. В этом все дело.
Она медленно оглядела местность. Башня, по крайней мере тот кусок, который остался, была намного выше дома Брайена. Под ними в неглубокой зеленой долине реки Криг вытянулась деревня Килбули, словно блеклая медуза в оставшейся после отлива луже. Ее щупальцами были розовые, белые и желтовато-коричневые строения, протянувшиеся вдоль реки, и дороги, пересекающиеся в центре деревни. На невысоком холме стояла школа. На севере и на западе, далеко за зелеными холмами, уходящими вдаль, сияли серебром под вечерним солнцем необозримые просторы Атлантики. Казалось, океан находится гораздо ближе тех пяти миль, которые отделяют его от деревни, как было известно Таре. Далеко на юге белая полоска тумана вилась над устьем Шеннона.
– Я думаю, отсюда можно заметить корабль, входящий в бухту возле Уайт-Стрэнда, – заметила Тара. – Никто не мог бы подкрасться к вам незамеченным. Ни викинг, ни англичанин.
– Ни репортер, – добавил Брайен.
Она обернулась и уткнулась ему в грудь. На этом камне отступить назад было невозможно. Его руки легли ей на талию, чтобы поддержать, и остались там.
Она подняла глаза.
– Мистер Ханрахан.
– Брайен, – поправил он и поцеловал ее.
Поцелуй застал ее врасплох, и она по глупости ответила на него, приоткрыв рот под настойчивым напором его языка. Наверное, высота над уровнем моря резко возросла, если только такое вообще возможно, потому что внезапно у нее перехватило дыхание, закружилась голова и ее охватила необычайная легкость.
Господи, ее уже слишком давно никто так не целовал. Возможно, никогда. Она покорно закрыла глаза, и когда его ладони покинули талию и начали медленно ползти вверх, она не только не запротестовала, а застонала и, приподнявшись на цыпочки, прижалась к нему.
Он обвил ее руками и прижал к себе покрепче. Его поцелуй стал более глубоким, потом его губы соскользнули вниз и провели огненную линию по шее и снова вверх, к мочке уха. Там они задержались и стали пощипывать мочку, и она вновь застонала.
– Как вы думаете, он сумел это снять? – шепнул Брайен.
– Что? – спросила Тара, все еще ничего не видя от недостатка кислорода.
– Ваш оператор. Как вы думаете, ему удалось как следует запечатлеть нас здесь?
Тара вернулась к действительности так резко, словно ее сдернули с горы страховочным тросом. Она застыла и попыталась отстраниться.
– О чем вы говорите?
– Стойте смирно, не то угробите нас обоих, – приказал Брайен, продолжая крепко держать ее, так что ей пришлось замереть, прижимаясь к его груди. – И перестаньте играть в невинность. Ваш оператор все время колесил по дорогам, пытаясь сделать хороший снимок, пока мы скакали верхом. Это его вы якобы не увидели там, на дороге.
– Не знаю, о чем вы. Там никого не было. – Брайен как будто не слышал.
– Полагаю, именно поэтому вам захотелось подняться сюда, чтобы позволить ему сфотографировать меня ясно и четко. А, вот и он. – Он повернул ее спиной к себе и махнул рукой. Далеко внизу Тара увидела фургон, похожий на фургон РТИ, и человека с камерой. Брайен взял ее за кисть и высоко поднял. – Помашите ему.
– Господи, Финн! – Она резко повернулась к Брайену. – Я с ним об этом не договаривалась! Клянусь!
– Почему-то я вам не верю. – Он наконец отпустил ее и спрыгнул со стены. – Ну, надеюсь, он уже снял свои кадры, хотя эффект был бы лучше, если бы на вас был спрятан микрофон. Вы так чудесно стонете.
Тара вцепилась в свою рубашку, кожа ее горела в тех местах, где только что так свободно скользили его руки. Он проверял, нет ли на ней микрофонов, а вовсе не ласкал ее. Ее затошнило.
– Я уверен, вашему продюсеру понравится, что вы способны принести себя в жертву ради хорошего репортажа, – усмехнулся Брайен. – Буду ждать появления наших кадров в эфире вашей передачи.
– Вы негодяй, Ханрахан!
– Только в случае крайней необходимости, мисс О’Коннел. Пора возвращаться.
Он зашагал прочь, предоставив ей самой слезать с башни, на свой страх и риск.
Глава 5
«Хитрая, коварная, лживая».
Брайен, кипя от гнева, перепрыгивал с камня на камень, спускаясь вниз с холма, и с каждым шагом придумывал все новые эпитеты.
«Фальшивая. Предательница… Репортер». Вот к чему свелись все эпитеты. Она была репортером. Все что угодно, лишь бы сделать свою передачу. Да она прямо так и сказала.
Ну, на этот раз она перехитрила сама себя. Если у него и были намерения дать ей это чертово интервью, то они испарились, когда он понял, что они с оператором задумали.
Во всяком случае, он испытывал удовлетворение от мысли, что эта пленка никогда не выйдет в эфир, если только она хочет сохранить хоть какое-то доверие к себе. Если у камеры приличные линзы, то почти наверняка на пленке будет видно, как она ответила на его поцелуй, как прижалась к нему и позволила ему прикасаться к себе.
Ее кожа… От неожиданного прилива желания Брайен потерял равновесие, нога его соскользнула в расщелину между камнями, и он вскрикнул от боли. Высокие сапоги спасли лодыжку, но он порвал брюки и поцарапал колено.
– Черт побери!
Кровь сочилась из раны, и он проклинал собственную глупость на нескольких языках. Услышав гнев в его голосе, кони громко заржали.
Шум, который производила Тара, спускавшаяся вслед за ним, вынудил его двинуться вперед, несмотря на боль. Он добрался до лошадей, подождал ровно столько, чтобы убедиться, что она не сломала себе шею, а потом – из вредности – вскочил на своего коня. Таре ничего не оставалось, как удовольствоваться серым, который вовсе не обрадовался такой смене седоков.
– Похоже, Аякс лучше нас с тобой разбирается в людях, – шепнул он Бригу.
Серый, пританцовывая, подался вбок, и Таре с большом трудом удалось не свалиться с седла и удержать лошадь от падения на склоне. В те секунды, пока она сражалась с конем, он решил, что они сейчас упадут, и выругал себя за подозрительность. Но кровь О’Коннелов в конце концов победила, и она подчинила себе серого мерина. Брайен вздохнул с облегчением и поехал вперед.
Всю дорогу назад, к конюшне, они ехали молча. Томми встретил их у ворот и, удивившись перемене коней, пожал плечами.
– Там вас ждет один джентльмен. С телевидения, кажется. – Томми показал в сторону конюшни, где рядом с машиной Тары остановился телевизионный фургон.
Около него стоял долговязый человек с косичкой и виновато смотрел на них. Брайен спрыгнул на землю, Тара за ним, они отдали поводья Томми, и тот сразу увел животных. Тара пронеслась мимо Брайена к своему партнеру по заговору, который шагнул к ней.
– Я тебе за это башку оторву, Финн!
– Знаю. Она в твоем полном распоряжении. Но потом. – Оператор протянул Брайену видеокассету. – Я подумал, что вам захочется ее иметь.
Удивленный, Брайен взял пленку.
– Спасибо, мистер…
– Келлехер. Финн Келлехер. – У него хватило ума не протягивать руку для дружеского пожатия, и к тому же он избегал смотреть на нее. – Не сердитесь на Тару. Она говорила, что вы не хотите, чтобы я приезжал, и я подумал, что могу снять несколько красивых кадров, где вы двое скачете верхом, и вставить их потом в передачу. Но я получил больше, чем намеревался. Так что вот, держите… Я бы все равно не смог их использовать, – добавил Финн, и в его глазах загорелся лукавый огонек. – Слишком горячий материал. Во всяком случае, это была моя идея, и можете врезать мне в челюсть, если от этого вам станет легче. В любом случае это будет не так ужасно, как то, что она собирается со мной сделать.