– На север? – спросила она, и вдруг ее лицо озарила улыбка, когда она поняла. – К Морану или Пэдди Берку?
– К Морану. Вы там бывали?
– Сто лет назад. Это мой самый любимый устричный бар. – Она взглянула на свою юбку, на которой оставались прилипшие былинки и листья. – Но вы не можете везти меня к Морану!
– Вам надо поесть, а бар Морана ближе, чем «Нос».
– Но я похожа на бродягу.
Он окинул ее взглядом, потом еще раз и снова стал смотреть на дорогу.
– Сделаем вид, что возвращаемся с пикника в Куле. – Но я…
– Тихо. Подумайте хорошенько. Согреть свой язык устрицами или мидиями, а потом перейти к копченому лососю… Или к крабам с черным хлебом. Или к их знаменитым креветкам в соусе из сливок. Как вам такой вариант?
У Тары так сильно заурчало в животе, что он не мог не услышать.
– Вы победили. Вы жестокий человек, Брайен Ханрахан, если пользуетесь положением бедной, умирающей с голоду девушки.
Он усмехнулся.
– А! Значит, вы умеете произносить слово «Брайен». Я уже начал думать, что вам это запрещает ваша религия. Если помните, я вас еще вчера просил об этом.
Ее щекам стало жарко при воспоминании об их встрече; она гнала его от себя весь день. Тара бросила на него сердитый взгляд, но он смотрел на дорогу.
– Я думала, вы это несерьезно, – смутилась она, – Учитывая все обстоятельства.
– Вас может удивить, насколько я бываю серьезным, невзирая на обстоятельства, – усмехнулся Брайен. – Но в данный момент я ограничусь серьезным подходом к тому, чтобы вы как следует поели.
Он повернул на север, на шоссе №18, и погнал вперед, с каждой милей приближаясь к устричному домику Морана на реке Уир.
Тара откинулась на спинку сиденья и смирилась с судьбой. Деваться ей было некуда. А если повезет, то сегодня она отведает своих любимых крабов.
– Погоди минутку, – сказала Крисси, когда Эйлин вошла в булочную в пятницу после работы. – Сначала я обслужу миссис Феллон.
– У вас найдется дюжина яблочных пирожных? – спросила миссис Феллон. – Звонила Нелли, она завтра приезжает из Дублина со всем своим выводком. Моей обычной порции из шести штук не хватит даже к чаю.
Крисси посмотрела на полку.
– Похоже, найдется.
Миссис Феллон кивнула, и пока Крисси укладывала выпечку в пакет, прибавив обязательное тринадцатое пирожное, Эйлин расспрашивала ее о внуках. Через несколько секунд Крисси уже провожала благодарную миссис Феллон к выходу.
– Пока. Желаю повеселиться с вашими маленькими внуками. – Она задвинула засов и повернулась к Эйлин: – Я рада, что этот день закончился. Никогда не видела такого столпотворения, кик сегодня во время ленча.
Эйлин оглядела лотки.
– Похоже, ты почти все продала.
– Я и не подозревала, что этот бойкот принесет такую выгоду. Ко мне приходят мужчины, которых я не видела многие месяцы.
– Это хорошо. Твои отец и мать будут довольны, когда обнаружат, что вы с Оуэном прекрасно справились, пока они были в отпуске.
– Мы договорились, что он рано утром приезжает из Энниса и занимается выпечкой, а я остаюсь здесь до закрытия, – улыбнулась Крисси. – Хорошо, что он женат, а то бы мне пришлось обижать собственного брата. Чего ты хотела?
– Я болтала, вместо того чтобы решить. Позволь мне еще немного поразмышлять.
– У меня есть идея получше. Пойдем ко мне пить чай, ладно? Мне бы хотелось поговорить не спеша и чтобы не надо было в конце совать что-то в пакет.
– Звучит заманчиво, – улыбнулась Эйлин. Она чувствовала себя свободной. Уже много лет ее вечера по пятницам принадлежали Томми.
– Возьмем пирожные с апельсиновым кремом или масляное печенье?
– Думаю, пирожные.
Крисси достала из-под прилавка картонную коробку и положила в нее несколько пирожных.
– Как дела в… ну там, куда ты ходишь по пятницам?
– Лиссикейси. Обычные подагры, отиты и камни в желчном пузыре. Иногда я думаю, что мне следует поступить на работу в больницу в Эннисе. Это было бы намного интереснее.
– Но эти судна, – возразила Крисси, сморщив нос. – И я сомневаюсь, что твоя машина выдержит такие концы.
– При большей зарплате я бы смогла купить себе новую. Или, во всяком случае, поновее. И я могла бы устроиться на полный рабочий день. Было бы здорово иметь побольше денег.
Пока они обсуждали все «за» и «против» ежедневных поездок в Эннис, Крисси вытерла прилавки, в последний раз протерла пол и убрала в ящик оставшуюся выпечку и хлеб. На прилавке лежал теперь один пирог с золотистой и блестящей корочкой.
– Глядя на него, я вспомнила, что Рори сегодня не приходил. Интересно, где он поел?
– У Диганов, я уверена.
– Сомневаюсь. Разве Сиобейн тебе не рассказывала, как она обошлась с ним, Томми и Дэниелом Клохесси? – Крисси поведала подруге о пересоленном рагу, так приукрасив свой рассказ, что у Эйлин от хохота потекли по щекам слезы.
– А потом она соскребла сверху соль и скормила рагу Джеку, – закончила Крисси.
– Господи! Бедные парни! И они за него заплатили, ты говоришь?
– Заплатили. По крайней мере мы знаем, что они не скупые вдобавок к остальному.
– Я это и так знала. Это единственный порок, которого нет у Томми.
Крисси посмотрела на пухлый пирог.
– Хочешь взять его на ужин?
– Нет, спасибо. Я на ленч съела пирог с бараниной. Ты должна сама его взять.
– Я и так ем слишком много выпечки и скоро буду похожа на одну из моих булочек. Жаль его выбрасывать. – Она на секунду задумалась. – Придумала!
Она взяла холодный пирог и, подойдя к черному ходу, бедром открыла дверь с сеткой.
– Кис-кис-кис! Иди сюда, Джеки. Где ты, ленивый кот? Вспышка рыжего цвета у ног Крисси возвестила о появлении кота.
– Сегодня тебе везет, дружок. – Крисси разломила пирог и положила его на землю. – Попробуй.
– У меня такое ощущение, что Джек – один из немногих холостяков, который получает удовольствие от бойкота, – засмеялась Эйлин.
Крисси закрыла булочную, и они пошли по дороге к ее дому. Вскоре на плите уже кипел чайник.
Только они сели за чай с пирожными, как в заднюю дверь просунула голову Сиобейн.
– Я подозревала, что ты здесь, – обратилась она к Эйлин, входя в дом. – Я подумала, что нам втроем стоит сходить в кино в Эннисе.
– Томми собирался сводить меня в кино сегодня вечером. – У Эйлин на глаза навернулись слезы.
– Вот как? – Сиобейн поджала губы. – Прости. Это была неудачная попытка тебя развлечь, да?
– Но намерения у тебя были благие, поэтому спасибо. – Эйлин положила подбородок на руки и загрустила. – Не считая времени моей учебы на медсестру, это будет первый уик-энд, который я проведу без Томми с тех пор, как нам было по шестнадцать лет.
– Да, это тяжело. – Крисси сжала ее плечо. – В любом случае если Томми может пойти в кино один, то мы не должны этого делать. Ведь мы не хотим с ним столкнуться. Он подумает, что ты за ним следишь.
– Он не поедет в Эннис, – сообщила Сиобейн. – Мартин сказал, они собираются играть в пабе, раз Томми сегодня свободен.
Эйлин вздохнула. Одним из ее любимых занятий было сидеть где-нибудь в уголке паба и слушать, как Томми играет на скрипке с братьями Джури и со всеми, кто придет.
– Бедняжка, – сочувственно посмотрела на нее Крисси. – Ты уже скучаешь по нему, да?
Эйлин кивнула.
– И самое плохое во всем этом то, что у них завтра выступление в Балливогане.
– Мартин мне говорил, – подтвердила Сиобейн. – Они получили хороший ангажемент.
– Томми чуть не лопается от гордости, и он написал для них новую песню. Он посвятил ее мне, а я ее даже еще не слышала. – Эйлин готова была расплакаться, но шмыгнула носом и смахнула слезы. – Это глупо. Всего пара вечеров, не больше, и если бойкот сработает так, как задумано, то в следующий раз, когда он поедет играть в Балливоган, мы сможем поселиться в гостинице и провести ночь как муж и жена.
– А если не сработает, – сказала Сиобейн, блестя глазами, – ты все равно сможешь это сделать и подмочить свою репутацию.