— Ой-ли? — недоверчиво сморщил мордочку черт. — Не очень-то верится.
— А я и не заставляю верить.
Я подошел к нечисти, опустился на колено, и рукояткой пистолета сбил медные застежки на колодках. Почуяв свободу, черт резво отпрыгнул в сторону и затанцевал на месте, дуя на копыта и жалобно причитая. От его козлиных ног явственно несло запахом паленого рога. Заклинания, выгравированные на колодках, выглядели примитивными, однако, вполне действенными. Аптекарь, похоже, туго знал, как иметь дело с нечистой силой. Надо бы как-нибудь нанести визит на Боуни-тизис и полюбопытствовать, кто и чем промышляет под вывеской обычной аптеки. Нелегальные спецы иногда бывают крайне полезны в моем деле.
— Могу уходить, хозяин? — осторожно спросил черт.
Я покачал головой, убирая пистолет и вытаскивая из кармашка на поясе кусочек проклятого мела. Белый ноздреватый комок прессованной извести пересекали прожилки ржаво-бурого цвета. После одного только прикосновения к нему хотелось вымыть руки.
— Разбежался, — буркнул я, вычерчивая прямо на мостовой пентаграмму. — До моего призыва в подлунном мире тебе делать нечего. Проваливай домой.
Я не большой поборник законности и порядка, но право слово, иной раз мне становится жаль тех усилий, что приложены, дабы удержать этот город от окончательного сползания в хаос. Жаль ровно настолько, чтобы не оставить гулять по улицам Блистательного и Проклятого свободного черта. Прежде, чем мерзавец удерет к себе в преисподнюю, он успеет наломать немало дров и проломить не один череп.
— Но этот сукин сын Сандон!!! — взвыл нечистый. — Я должен…
— Свои дела будешь улаживать после того, как отслужишь мне, — заканчивая с пентаграммой, заявил я. — А сейчас проваливай! Не заставляй отправлять тебя с магическим пинком под хвост.
— Ты совсем очеловечился, Сет Слотер. — огорченно прошипела нечисть. — Заботишься о смертных, как курица-наседка.
Я промолчал.
Встав подле пентаграммы, я убрал мел и вынул один за другим оба пистолета, заряженных магическими снарядами. В ствол левого «единорога» была забита серебряная пуля, отлитая в храме Черной Церкви и там же оскверненная при помощи сложного рунического заклинания. Пистолет под правую руку, уже знакомый черту, я заряжал кусочком сандала из четок, некогда принадлежавших мессианскому святому.
Когда открываешь дверь в преисподнюю, лучше быть наготове. А то некрасиво получится, если спроваживая вниз черта, я впущу в наш мир кое-кого похуже.
— Пошел!
Черт уныло поплелся, куда велели, цокая обожженными копытами по мостовой, и занял место в центре пентаграммы. Глаза цвета запекшейся крови смотрели на меня с выражением ненависти и страха.
— Ты печешься о смертных, Слотер, — повторил он. — А они были бы рады тебе кол в сердце вогнать, как вампиру какому-нибудь.
— Да уж без тебя знаю, — огрызнулся я.
Неровные линии, вычерченные проклятым мелом, вспыхнули нестерпимым малиновым жаром…
День хорошо начинался: отличная погода, выгодный заказ, еще вот черт в услужение задарма попался. Верный признак того, что закончится все непременно плохо. Руку на отсечение, в конце будет много крови и мордобоя. Что ж, может оно и к лучшему? А то, глядишь, и форму потерять можно.
Успокоив себя, таким образом, я на мгновение задумался о том, с чего начать. Решение пришло немедленно — слишком уж очевидным оно было. Раз уж я имею дело с тремя трупами, начинать следует как раз с них. Иногда мертвые могут рассказать много больше, чем живые. В Уре такое случается сплошь, рядом, и в буквальном смысле.
… в буквальном не получилось.
Как меня заверили, анимировать мертвых магов Ковена для допроса уже не представляется возможным: время упущено.
Пришлось обходиться небуквальным «рассказом».
Вытащив пальцы изо рта мертвеца, я аккуратно обтер их платком.
Покойник, при жизни ведавший делами неживых, а после смерти оказавшийся много мертвее своих подопечных, так и остался лежать. С отведенной вниз челюстью, бездумно глядя стеклянными глазами сквозь потолок. Невысокого роста, щупленький, с короткими кривыми ногами, посмотришь, и не скажешь, что до недавнего времени числился колдуном не из последних (абы кого в Ковен не берут!).
— … есть вещи, которые меньше всего ожидаешь найти у жертвы вампира, не так ли? — задумчиво пробормотал я себе под нос.
— Вы что-то сказали, милорд? — немедленно трепыхнулся молодой чародей в мантии Ковена, приставленный к телам братьев по приказу Саламатуса.
— Нет, ничего.
Я отошел от второго осмотренного трупа и сбросил покрывало с третьего.
От ауры стазис-заклинаний, окружавших тела, ощутимо покалывало в висках, кончики пальцев отчаянно зудели. Но зато покойник предстал передо мной почти в том же состоянии, в каком он попал в руки дознавателей Магистрата.
Если не считать возраста (первые два кадавра выглядели заметно старше), третий покойник ничуть не отличался от предыдущих жертв убийцы. Та же бледная восковая кожа, туго обтянувшая остов, те же широко раскрытые, остекленевшие глаза, так же ощеренный в задушенном крике рот и скрюченные в агонии пальцы.
Создание (или создания), убивавшее всех троих, не позаботилось о том, чтобы сделать все безболезненно, как это умеют вампиры — подавляя волю жертвы или частично парализуя ее при помощи известных им ухваток. Маги до последнего мгновения чувствовали, как кровь, а вместе с ней и жизнь покидают его тело.
Эббот Мороу, Томас Гиффорд и Дорфельд Олл.
Совсем недавно это были уважаемые и влиятельные люди, за которыми стояла самая могущественная организация волшебников и магов, какую только создавали смертные. На редкость забюрократизированная, конечно, но все же… А за Ковеном стояли Магистрат и Монаршие Чертоги, городская и королевская власти Ура, в свою очередь могущественнейшего города-государства в мире.
Но даже такое, тройное покровительство не уберегло несчастных.
Всех троих убрали за одну ночь.
На шее каждого красовались багровое пятно засоса, посреди которого зияли два аккуратных прокола, сделанных прямо на сонной артерии. Очень даже характерные отметины для подобного способа уйти из жизни.
Ранки, оставленные предположительно вампирскими клыками, я осмотрел особенно тщательно, без всякой брезгливости растягивая их края в стороны, чтобы получить представление, как именно был нанесен укус. Затем оттянул нижнюю челюсть и заглянул мертвецу в рот. В третий за сегодня раз.
За спиной зашевелились служащие Реанимационного Амбара. На трупы, что я уже осмотрел, споро накинули покрывала, а тележку с ними укатили прочь, в хранилище, предназначенное для тел подготовки тел к погребению.
В Блистательном и Проклятом трудно не только жить. Смерть здесь тоже дело нелегкое, особенно, если собираешься не просто отбросить концы, а именно — упокоиться с миром. Человеческий труп — прекрасный материал, необходимый для магических ритуалов. Всегда найдется наполовину сумасшедший маг, алхимик или некромант, которому потребуются свечи из трупного жира, фитили из волос мертвой девы или берцовая кость удавленного преступника. Но это только полбеды. Вторая половина заключается в том, что далеко не всем покойникам лежится себе смирненько. Кто-то норовит вернуться, дабы закончить дела, оставшиеся незавершенными. Кого-то поднимают против его воли, чтобы использовать в качестве слуги или раба, а то и — орудия возмездия… В любом случае, наличие в городе мертвеца с сомнительными целями ничего хорошего не сулит. Именно поэтому процедуру похорон нельзя оставлять в частных руках.
Этим занимается Магистрат, специально для утилизации покойников создавший соответствующие службы: Мусорный Патруль, убирающий тела с улиц и из домов города, а также Реанимационный Амбар, где с трупами начинали работать опытные некроманты-коронеры. Последние делали все возможное, чтобы снизить вероятность случайной анимации трупа. Или наоборот — поднимали тела для государственных нужд. Последнее чаще всего случалось с преступниками, которые должны были приносить пользу общества и после того, как понесут наказание.