— Должны, но не работаем! Ремонт… это… заканчиваем! — захлопнул парень дверь. Но через секунду открыл её настежь и крикнул в спину:
— Эй, мужик, постой! А ты это… заработать не хочешь?
— Как? Помочь переписать вывеску или забить вашу дверь досками?
— Ну, и чего стебаешься? Ты это… зайди, я в магазине… это… всё объясню! Не бойся, это я должен бояться, — почувствовав настороженность прохожего, скороговоркой убеждал парень. — Зайди, зайди…
И он, ещё не отдавая себе отчёта, зачем это делает, прошёл в торговый зал. Дверь за спиной тотчас захлопнулась, и вспыхнуло беспокойство: чего хочет этот странный парень? Но в следующее мгновение отвлекла представшая взору картина. По магазину будто пронёсся вихрь и смёл со стеллажей банки, склянки и пакеты. Недалеко от входа на серых плитках куски разбитого стекла, красные, зелёные пятна растёкшейся из банок снеди. А дальше были рассыпаны сахар, мука, макароны вперемежку с растоптанными печеньем и конфетами. Отдельно аккуратной горкой лежал изюм.
— Ты это… помоги убраться, а? Вот, понимаешь, собрались через два дня после ремонта открываться… Открылись, ёперный театр! Вот же тварь наделала!.. Помоги, мужик! Я денег дам! Ты не сомневайся, кину, скоко скажешь. Ну, это… в пределах разумного… Давай по-быстрому всё уберем, а? Я счас ящики притараню!
Беглец раздумывал недолго — это был шанс, ещё один шанс. И если божья милость имеет торговое лицо, то стоит ли привередничать?
— А где тут можно вещи сложить? И помыть руки?
— Зачем тебе руки мыть? Счас перемажешься, потом отмоешь. А сумку давай сюда, иди за мной, покажу… Вот тут и раздевалка, и комната отдыха, — открыл парень белую дверь. Там, за дверью, стояли старый продавленный диван, два стола, один круглый обеденный, второй — канцелярский, и ещё шкаф, и у двери металлическая вешалка для одежды. И, повесив на крючок пиджак и рюкзачок и закатав рукава рубашки, он спросил: «Ну, с чего начнём?»
Начали с бакалеи. Хозяин магазина принёс два совка, картонные ящики, пластиковые пакеты и велел собрать все, что можно ещё пустить в дело. И наглядно показал, как с самого пола надо сгребать и сахар, и муку, и всё остальное.
— А ничего, что это будут грязные продукты?
— Ну, и чего теперь, скажи, делать? Выкидывать? Это ж всё денег стоит… Нет, надо всё собрать, — меланхолично бубнил парень, сгребая в красное пластиковое ведро жёлтую россыпь гороха. — Нет, скажи ведь, какая тварь, а? Не понимает, что не меня наказала, а себя! То есть и меня, конечно, но и себя, себя тоже…
— Это кто здесь хулиганил? — поинтересовался наёмный работник.
— Жена, сука, кто же ещё! — тряс волосами над бакалейными сокровищами торговец. — Нашла, к кому ревновать! Там девка-то так себе — третий сорт, зацепиться не за что, только и радости, что горячая была, температурила, что ли? Ну, и прижал её в подсобке. Так ничего ж не было! А как она, сука, вертит задницей перед каждым, я же не кидаюсь крушить всё подряд… Вот же, блин горелый, так и знал — порезался! Нуёптваю! — парень вдруг с размаха сел на пол, и показалось, сейчас расплачется.
— Да, это большая неприятность! — посочувствовал он, уборщик.
— Неприятность? — вскинулся парень. — Чтоб ты, дядя, понимал! Тут тысячи на полу лежат. Ты таких денег сроду не видел… Неприятность! Я сколь горбатился, а она — хрясь! — и всё коту под хвост! Ты это… давай, сгребай дальше один… Мне битьё надо пересчитать и это… акт на списание составить… Это ж надо, блин, так попасть, а?.. Я счас, счас веник принесу! — пообещал парень. Пообещал, скрылся за стеллажами и пропал.
Потом прорезался его нервный голос, он долго кричал по телефону, кому-то жаловался, захлёбываясь и негодуя. А беглец работал не спеша, тщательно сортируя мусор и, как мог, тянул время. Это на зоне не удалось выбиться в шныри, зато теперь открылись такие перспективы! Хозяин с веником появился, когда все емкости были заполнены.
— А совок для мусора уборщица, сука, куда-то задевала, не нашёл… Вот тебе ящики… Ты всё гожее подобрал? Нет? Когда закончишь, сгребай все осколки, нах, в это ящик!
Уборка торгового зала закончилась только за полночь.
— Ну, молоток! — оценивающе оглядел проход хозяин. — Собрал бы себе чего-нибудь. Огурцы же ещё можно есть и помидоры, смотри, какие, — показал на что-то красное, растёкшееся по полу. — А перчики! Я б тебе бесплатно это всё отдал… Хорошо, что масло всё в пластике, а то бы тут такой каток был! — утешился, было, парень. Но горы перепорченного добра не давали ему забыться.
— Вот же, тварь! Ну, она ещё попляшет! Ты это… помой-ка полы, а? Но токо давай сначала мусор этот вынесем, а потом это… влажную уборку сделаем. Идёт?