— Понятно, — закончила споры Габриэль и, кашлянув, принялась оглядывать помещение. Наконец она выбрала плоский камень, вытерла его рукавом и села, прислонившись спиной к стене. Девушка слегка поежилась. Элизеба опустилась на низкий стул у хромого стола, а сын поставил рядом тусклый светильник и нежно коснулся материнской щеки. Женщина улыбнулась и накрыла его ладонь своею. Кратос на мгновение отодвинулся и сделал несколько сложных жестов, Элизеба ответила чуть лаконичнее. Мальчик бросил взгляд на Зену и Габриэль, потом, повернувшись лицом к матери, пояснил:
— Я сказал ей, что сбегаю за Неттероном. Она пусть посидит здесь до восхода. Я принесу вам воды и пиши.
— Не беспокойся, — твердо оборвала воительница. — Спасибо, что освободил нас. Мы уезжаем немедля.
— Нет, пожалуйста, нет! — подскочил к ней паренек, отчаянно заглядывая Зене в глаза. Покачав головой, он продолжил: — Я оказал тебе услугу на рынке, и ты мне заплатила. Теперь я снова помог тебе.
— И я тебе должна, так? — спросила она. Мальчик с беспокойством посмотрел на королеву воинов и упрямо кивнул. — Отлично, у меня найдется монета.
— Какая монета, — отмахнулся мальчуган. — Деньги я достану в любой момент.
— Украдешь? Тебе хоть раз говорили, что это нехорошо?
Он скривился:
— И ты такая же!
— Какая? — вставила Габриэль, видя, что Зена сердито сложила руки на груди и одарила Кратоса весьма неприязненным взглядом. — Знаешь, парень, она ведь права. Даже если ты живешь в трущобах, есть иные способы раздобыть денег. Воровство — не решение проблемы и…
— Не все проблемы можно решить, — раздраженно ответил упрямец. — Что ты вообще знаешь о нашей жизни!
Зашевелилась Элизеба и грустно вздохнула, глядя на сына и с мольбой протягивая к нему руки. Воришка смягчился:
— Прости, мама, — и он снова отвернулся от женщины, обращаясь к Габриэль и Зене. — Пожалуйста, воительница, останься с мамой. Ты же знаешь, она глуха. Если кто-то отыщет укрытие, она узнает об этом слишком поздно. Маме страшно одной. Я ничего больше не прошу, ни единой монеты! Сделай так, и по воинскому правилу чести мы больше не будем в долгу друг у друга.
— Я… — устало начала Зена и вздохнула. — Ну, хорошо. Управься за ночь, я хочу уехать на рассвете.
— Стой, — вмешалась Габриэль. — Ты знаешь златовласого мальчишку? Милого мальчика, который бросил мне тот несчастный кошель?
Кратос долго раздумывал и наконец решил не отвечать, но Элизеба по губам следила за беседой и, печально вздохнув, вмешалась:
— Это Геларион, сын моей старшей сестры. Кратосу он двоюродный брат. Совсем непохож на моего! — сердито добавила она.
«Старая песня, — устало подумала воительница. — Мой сын попал в дурную компанию. Бедняжку заставили воровать, во всем виноваты плохие мальчишки с улицы». Однако Элизеба молчала, и вместо нее заговорила Габриэль:
— Конечно, ваш сын не такой! — ободрив женщину, она повернулась к Кратосу: — Ага, значит, Геларион. А почему он выбрал меня?
— Просто ты оказалась на пути, — пожал плечами воришка. — Ему все равно, кого подставить, законы Афин не для него. В конце концов, его отец сам…
— Кратос! — резко одернула Элизеба: сын стоял к ней лицом.
— Но это же правда, мама! — настаивал мальчуган. — Он мне все уши прожужжал этой историей, да и тетя Сибелла не возражает. Он сын Гермеса и любимец богов.
Элизеба покачала головой, и Габриэль поняла, что женщина ужасно смущена этими слухами. Зена широко распахнутыми глазами воззрилась на паренька:
— Сын олимпийца Гермеса, покровителя воров и мошенников?
— Не совсем так, — поправила Габриэль, задетая неточностью определения. — Гермес — вестник богов, он быстр, ловок и плутоват, но он скорее позаботится о герое вроде Одиссея, чем о воришке с рынка.
Кратос сверкнул глазами в ее сторону, но девушка не обратила на это внимания.
— Хитрость и обман — разные вещи, но воровство подло всегда. Не говоря уж о том, чтобы переложить вину на соседа! Попадись негодяй мне в руки, и никакой папаша его не спасет! Будь он хоть Зевс! Или бог холодной погоды, о котором рассказывал Петер! Так бы и придушила голыми руками, несмотря на родню! — разошлась Габриэль.
Наконец в комнате воцарилась тишина, и Зена вздернула бровь. Болтушка, раскрасневшись от гнева и уже не находя слов, качала головой.
— Хочешь с ним поговорить? — неожиданно спросил Кратос. — Я приведу его.
— Не стоит, нам пора в путь, — Зена считала разговор законченным, но ее подруга уже закивала: