— Выходи, воительница, — мягко сказал толстяк Уклосс и отступил, давая Зене дорогу. Та выбралась из-под прилавка и потянулась. — Скоро придет Брезакиус и пара его товарищей. Поговори с ними, если захочешь.
— Хорошо. Ты предупредил их, чтобы не болтали лишнего?
Пекарь подтвердил:
— Разумеется. Да кто сейчас посмеет жаловаться на «Покровителей»? Скажи соседу — а он донесет троице, и наживешь неприятностей.
— Ясно, — спокойно произнесла воительница. Ей оставалось только верить, что страх пересилит болтливость. Откуда наивному пекарю знать, как трудно сохранить секреты от Бризуса и ему подобных? Везде шпионы, приходится следить за каждым словом. Разве бедняги на это способны? Впрочем, Уклоссу она об этом не сказала: не хотелось попусту волновать его и его товарищей.
Зена бросила на Адрика тяжелый взгляд:
— Нашел тележку?
Парень весьма недружелюбно кивнул:
— Конюх обещал запрячь ее лучшим ослом: спокойным и послушным, другим не чета. Довольна?
— Почти. Уклосс, твоя повозка не подкачает?
— Она не нова, а воры, наверное, обошлись с ней не очень-то бережно. Собирался смазать колеса, да вот беда, — не успел. Последний раз, когда я на ней ездил, от скрипа мурашки по спине бежали.
— Замечательно, — ответила Зена. — Когда выйдет человек «Покровителей»?
— Я уже говорил… — начал Адрик, но отец положил руку ему на плечо, успокаивая паренька.
— Это случается не каждую ночь. После захода солнца я замешиваю тесто для утреннего хлеба и даю ему время подняться. «Покровители» присылают человека к этому часу, и он забирает все булки, оставшиеся после бойкого дня. Сложив их в корзину, прислужник грузит хлеб на мою повозку, так что ты его не только увидишь, но и услышишь.
Взгляд Уклосса затуманился и устремился в пустоту. Овладев собой, пекарь подошел к окошку и посмотрел на небо.
— В лучшем случае, явится через час. Повозка будет полна еды и одежды. Мы предпочитаем не думать, как они добыты, — закончил он.
— Через час, — задумчиво повторила Зена. — Как раз успею сходить за Арго. А ты, Адрик, запрягай в свою тележку осла, потому что мы отправимся вслед за прислужником троицы. Сегодня мы освободим заложников.
Повисло напряженное молчание: казалось, пекарский сын вот-вот начнет протестовать. Так оно и случилось. Яростные искры вспыхнули в его глазах, плечи поднялись.
— Воительница, это невозможно! Нам нельзя идти! Там даже негде спрята…
— Решения принимаю я, — сквозь зубы процедила Зена. Уклосс притянул сына к себе и что-то зашептал ему на ухо. Вскоре оба затихли, и она продолжила: — Мы ничего не можем поделать против «Покровителей», пока не освободим заложников. Необходимо спрятать людей в надежном месте всего на пару дней: до тех пор, пока не покончим с троицей. Никому не говорите о нашем плане!
Воительница бросила на мужчин суровый взгляд; после короткого молчания пекарь робко кивнул, а его сын в упор посмотрел на нее и выпалил:
— Почему?
— Не знаешь тайну, не проболтаешься. Зачем впутывать в дело больше людей, чем требуется? — резко ответила Зена, и оба собеседника посмотрели на нее с внезапным ожесточением. Она принялась убеждать: — По секрету всему свету — это не про нас, правда? Мы трое тайну не выдадим: я не собираюсь говорить с Бризусом, и вам тоже вряд ли представится случай.
— Пойми, Адрик, она права, — успокаивал пекарь. — Я не утверждаю, что твои товарищи не умеют держать язык за зубами, просто иногда секрет раскрывают совершенно случайно. Вспомни прошлый день рождения мамы!
— Не помню, — заявил юноша и осекся. Он со вздохом закрыл глаза и, распахнув их через мгновение, сказал: — Твоя взяла, воительница. Сделаю все, что прикажешь.
— В точности, что прикажу, — мягко поправила Зена, и пекарю пришлось пихнуть задаваку сынка в бок, чтобы тот закивал. — Сейчас отведи меня на конюшню, приведем Арго и будем готовы выследить, где прячут заложников. Проследим за человеком, который приедет за хлебом. Пекарь, подумай, куда мы спрячем бедняг.
Уклосс задумался, уставившись на собственные руки.
— Дня на два, не больше, — пояснила Зена. — Лучше действовать быстро, не давая Бризусу опомниться.
Около часа спустя воительница, ведя за собою Адрика, прокралась вдоль внешней стены пекарни и прислушалась к доносившимся голосам. Коренастый крепкий коротышка, меньше Габриэль ростом, с взлохмаченными волосами, непроницаемыми темными глазами и режущим слух голосом приговаривал:
— Эй, пекарь! Хочешь убедиться, что сын твоего длинного приятеля еще жив? Тогда слушай: любимая игрушка мальчугана — деревянный крашеный змей.