Где-то позади захлопали на ветру полотнища, и Зена в тревоге обернулась. Это оказалась чья-то одежда, вывешенная для просушки на улицу. На следующем повороте путников защитила высокая стена, а когда они миновали ее, ветер уже утих.
«Вероятно, у Тезея были свои причины для бездействия, — рассуждала Зена. — Если так и если Габриэль пробралась к царице, то наутро у Бризуса уже не будет никаких проблем… кроме страшной головной боли и необходимости прятать свой хлеб подальше от Мондавиуса». Уголки губ воительницы изогнулись в усмешке. «Наконец-то я смогу уехать из Афин! Нам с Габриэль даже не придется драться», — такова была следующая мысль, пришедшая ей в голову.
Улыбка угасла — не так все просто. Говорят, Афинский дворец — сущий лабиринт: коридоры, бесчисленные покои, потайные комнаты, подземные ходы собьют с пути кого угодно. Заблудиться там легко, а вот выйти не менее трудно, чем из прославленного Критского лабиринта.
Возможно, именно это и спасло юного Тезея от гибели в лабиринте Минотавра. Воительница опять хмыкнула и посмотрела на луну, на секунду мелькнувшую меж туч. Она вспомнила придуманную Габриэль легенду о том, как Ариадна, дочь царя Миноса, без памяти влюбилась в прекрасного Тезея и дала ему клубок ниток, чтобы он смог выбраться из лабиринта. Нить Ариадны… Красивая история, но кто поверит в эти сказки? Как и в то, что Тезей похитил Ариадну и увез с острова — лишь для того, чтобы покинуть ее, как только корабль подошел к берегу пополнить запасы воды и пищи.
Зена расслышала слабый шорох шагов, чьи-то сандалии задели булыжник. Она отступила, прижалась к стене, взглянула на противоположную сторону узкой улочки, но никого не увидела. Шаги становились все тише, зато раздалось пьяное пение и другой голос заорал, чтобы пропойца убирался домой. Ее это не касалось. Однако мгновение спустя воительница схватила Элизебу за плечо и резко остановила: к ним бежал встревоженный Адрик.
Он тяжело дышал и старался двигаться потише, но шепот его раздавался, должно быть, на всю улицу:
— Воительница! В пекарне отца… чужие! Я… Я не знаю кто, наверное, от «Покровителей», кричат и ругаются, это… ужасно! Они грозят… — не в силах выговорить, юноша вцепился в кожаные ремни доспехов Зены.
— Тихо, тихо, — успокаивающе произнесла она, высвобождаясь. — Я обо всем позабочусь и Уклосса выручу. Останься с Элизебой, и держитесь от пекарни подальше.
— Но…
— Если помнишь, приказы отдаю я. Или захотел стать заложником? — Парнишка помолчал, а потом понурился и со вздохом помотал головой. — Ты уверен, что они угрожали отцу?.. Даю слово, с ним все будет в порядке.
К счастью, когда Зена произносила эти слова, луна вышла из-за тучи. Воительница нежно пожала руки Элизебы, а когда на ее лицо упал луч света, торопливо беззвучно сказала:
— В пекарне беда, я иду на выручку, останешься с Адриком. Хорошо?
Она ожидала протеста, но женщина покорно кивнула:
— Да, останусь.
Зена отстегнула ножны и сунула кинжал Адрику:
— Жди здесь, я скоро вернусь.
Осторожно двигаясь, Зена слышала их быстрый шепот, он оборвался, как только скрылась луна. Дома стояли впритык, густые тени мешали ориентироваться.
Воцарилась полная, ничем не нарушаемая тишина. Зена ускорила шаг, из темноты появилось здание пекарни, донесся дразнящий запах горячих булок. Вдруг в ночи раздался пронзительный вопль Уклосса, его перекрыл раскатистый и злобный голос, его поддержал еще один. Зена осторожно зашла за угол, осмотрела улицу, прижалась к стене, прячась в тени.
У двери пекарни стояли трое, рядом привязано было с полдюжины лошадей. Мужчины старались выглядеть уверенно, но глаза их беспокойно бегали по сторонам. «Меня не заметили, — поняла она. — Справиться с ними — сущие пустяки. Сначала зайду внутрь, вызволю Уклосса. Надеюсь, удастся проникнуть в пекарню прежде, чем они покалечат хозяина, а может, и нет». Зена тихо выругалась. Нужно было отыскать черный ход. О Арес! Ну почему она не спросила у Адрика? В пекарне два входа: один охраняют вооруженные люди, другой…
Другой просто узкая щель. На губах воительницы заиграла зловещая усмешка. Зена тихо обошла здание, оказавшись почти напротив охраняемой двери, с другой стороны. Некоторые хитрецы из покупателей проникали сюда в утренние или вечерние часы, когда с улицы выстраивалась длинная очередь за свежим хлебом. Она живо представила себе Адрика, споро таскавшего корзины, полные мягких булок, и принимавшего монеты так быстро, как только мог. Даже днем сюда падала тень: насколько Зена помнила, тень принадлежала старому, залатанному навесу соседнего лотка.