Положение, что сущность человека есть совокупность всех общественных отношений, означает прежде всего то, что вне связи с общественной средой, с общественными условиями невозможно исследовать ни человека, ни его развитие, ни характер его деятельности. Оно означает также то, что только через определение общественной сущности человека возможно познание конкретной человеческой личности и целенаправленное воздействие на ее развитие. Марксистское понимание общественной сущности человека — это ключ к пониманию всякого учения о человеке, исходный пункт решения проблемы человека. Оно представляет собой открытие, которое невозможно переоценить. Такое понимание сделало возможным общественный интерес к человеку, учение о человеке превратить в предмет истинно научного анализа. Только благодаря этому пониманию от рассуждений о человеке общественная мысль перешла к науке, сделала человека предметом науки.
Марксистская философия человека в отличие от всех доктрин абстрактного гуманизма раскрывает истинные пути реализации человеческой свободы, стимулы и результаты его творческой активности. Она дает единственно верное решение проблемы освобождения человека, истинно всестороннего развития личности, которое может происходить только в тесной связи с процессом усовершенствования общественных отношений и на его основе. Именно это позволило основоположникам марксизма сделать революционный вывод: если сознание людей зависит от материальных условий жизни общества, то для массового формирования новых людей необходимо прежде всего изменение условий жизни общества.[115]
Чем объяснить, что именно в настоящее время проблема человека привлекает столь пристальное внимание представителей старого миропорядка, что она превратилась в тот фокус, в котором концентрируется острота и напряженность современной идеологической борьбы между социализмом и капитализмом? Как объяснить то обстоятельство, что идеологические представители того общественного строя, который несколько веков держит рабочий класс и другие слои трудящихся под игом угнетения, эксплуатации, который делает человека, как сказал бы Маркс, презренным, униженным существом, вдруг забеспокоились о человеке, о «правах» человека?
Очевидно, диалектика истории и здесь такова, что она заставляет врагов человека, извечных попирателей всех его прав рядиться в тогу его защитников. Диалектика истории говорит о том, что появление каждой новой формации связано с решением таких проблем, которые не укладываются в прежние представления о человеке. Буржуазное общество, например, в свое время выступило с такими требованиями о правах человека, которые выходили за рамки феодальных представлений. Нарождающаяся молодая буржуазия в лице своих идеологов (например, французских просветителей XVIII столетия) выступила с решительной критикой феодально-клерикальных представлений о человеке, против всего, что не согласуется с разумом. «Все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего».[116]
Поэтому проблема человека особенно остро выступает в период борьбы различных общественно-экономических формаций, в эпоху перехода от одной формации к другой, возникновения новой формации из старой, как раз тогда, когда развитие общества своей логикой развития выдвигает перед людьми, передовыми классами задачи переделки себя и окружающего, создания качественно новой формы общества. Чем более глубок и основателен такой переход, тем более остро встает и вопрос о человеке, тем более глубоко задевает он интересы эксплуататорских классов. Соответственно, он встает менее остро при переходе от одной антагонистической формации к другой и более остро при переходе от антагонистической формации к формации неантагонистической, который является коренным переломом в положении человека, в его социальном положении и правах.