Наступление на диалектический материализм представители ревизионизма потому и начинают с опровержения ленинизма, что правильное ленинское понимание отношения марксистской философии к материализму снимает эффективность современных фальсификаций марксизма. Это понимание к тому же предполагает как необходимое условие партийную позицию в философии. Именно В. И. Ленин всегда настоятельно подчеркивал, что непременным условием любой научной критики идеализма является последовательное отстаивание партийной линии в философии, последовательное проведение материализма, несовместимое с какими-либо уступками идеализму. «…Неизменный основной мотив: настаивание на материализме и презрительные насмешки по адресу всякого затушевывания, всякой путаницы, всяких отступлений к идеализму».[61] В. И. Ленин дал классический образец того, как надо открывать отступления от материализма и поблажки идеализму и фидеизму во всех и всяческих «новейших» направлениях и уметь оценивать их «исключительно с точки зрения выдержанности материализма».[62] Исключительно с точки зрения выдержанности материализма В. И. Ленин оценивал всяческие попытки «соединения» эмпириокритицизма с марксизмом, дополнения марксистской философии эмпириокритицизмом. Но критика этой попытки, или, точнее, этого приема, имеет более широкое значение. Если взгляды представителей современного антропоцентрического гуманизма оценивать с точки зрения выдержанности материализма, то нельзя не обнаружить их постоянные отступления от основополагающих принципов материализма, повсеместные уступки идеализму, высшим проявлением которых стали непрекращающиеся потуги «соединить» марксистскую философию с тем или иным течением современной буржуазной философии.
Попытки опровержения ленинской аргументации и всего ленинизма как воинствующего материализма чаще всего упираются в положение о первичности материи. Даже обыденному сознанию, не приобщенному к мудрости философии, из одной только повседневной обыденной жизни абсолютно понятно, что «люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д.».[63] Как же быть с опровержением материализма перед лицом действительной жизни, в которой «как раз и начинается действительная положительная наука, изображение практической деятельности, практического процесса развития людей».[64]
Ревизионизм и оппортунизм давно завоевали себе печальную славу спекуляциями на обыденном сознании. Уже В. И. Ленин обращал внимание на связь ревизионизма и оппортунизма с мещанским либерализмом, на то, как оппортунисты спекулируют на иллюзиях либерализма, незрелых потребностях публики, несвоевременных требованиях молодежи. И теперь в расчете на обыденное, не теоретическое, сознание молодежи ревизионизм пытается подменить эту, представляющую объективную, независимо от нас существующую реальность — основной вопрос философии — чем-нибудь этаким, кажущимся молодежи более близким и необходимым, но представляющим собой отнюдь не основной вопрос философии, а произвольно избранное явление. Так, паразитируя на борьбе народов за мир, ревизионизм предлагает снять вопрос о борьбе материализма с идеализмом и подменить его решением общей для всего человечества задачи — защиты «тотального человека» от угрозы атомной войны, а основной вопрос философии, исходя из этого, заменить проблемой соотношения бытия и небытия (М. Пруха и др.).
Спору нет. Борьба за сохранение мира, борьба с угрозой войны представляет собой жизненно важную задачу современности. Но нельзя спекулировать на чувствах людей, на их стремлении жить в мире, подменяя ими объективные закономерности мира. Не подменяется же в зависимости от личных симпатий и потребностей закон земного притяжения! Впрочем, если бы от земного притяжения зависела судьба классов и общественного устройства, то нет никакого сомнения, что вокруг него кипели бы не меньшие страсти, чем вокруг законов и закономерностей общественного развития.
Тенденции к пересмотру и подмене основного вопроса философии можно проследить и у буржуазных философов, в частности, Э. Гуссерля и М. Хайдеггера, но особенно они проявляются в ревизионистских концепциях последователей «Praxis’a», например, А. Лефевра, который полагает, в частности, что деление философских систем на материалистические и идеалистические вызвало якобы «грубое вторжение в науку и философию определенной преходящей политической конъюнктуры с ее политической оценкой» и что это деление, а точнее, противопоставление материализма идеализму представляет собой «тему, которая обнаружила уже тенденции к склерозу».
На основе абсолютизации категории практики ревизионизмом создаются теоретические конструкции, в соответствии с которыми категорией «практики» подменяется категория материи, поскольку якобы вне человеческой практики не существует никакой объективной реальности. В рамках «философии практики» утверждается, что для марксизма природа, материя суть не объективная реальность, существующая независимо от человека, а продукт человеческой деятельности, результат практики человека, и без него она немыслима. «Человек, — говорит М. Кангрга, — производит, создает, полагает природу как свой предмет, который есть опредмечивание его субъективных сущностных сил… Он производит природу, поскольку сам испокон веков является природой, и именно такая природа для него существует или, точнее, сама становится человеческой природой, и только потом эта природа, которая таким образом становится для себя в человеке как чувственно-телесно-деятельном существе, является как основой природы, так и основой человека. Бытие человека, следовательно, то, благодаря чему существуют и человек, и природа, является делом человека».
Обоснование нейтральности идеалистического и материалистического решений основного вопроса философии понадобилось современному ревизионизму все для той же дезориентации молодежи, для того чтобы убедить ее, что решение основного вопроса философии никоим образом не связано с прогрессивностью или реакционностью классов, и что от его решения нисколько не зависит характер классовых идеологий, что материализм и идеализм могут в одинаковой степени служить как прогрессивным, так и реакционным классам. Югославский ревизионист М. Филипович, в частности, критикует книгу В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», помимо всего прочего, и за воплощение идеи, что материалистическое решение основного вопроса философии способствует, в конечном счете, прогрессивным силам общества, тогда как идеалистическое решение, в конечном счете, отвечает интересам реакционных сил. Характерно, что такой упрек делается М. Филиповичем от имени «аутентичного Маркса», хотя сам Маркс, например, в «Капитале» специально подчеркивал, что материалистическое решение является единственно верным, следовательно, единственно научным. Не признавать этого — значит, лить воду на мельницу фидеизма, поповщины, подрывать научное понимание законов общественной истории.
Изображая Марксову философию как синтез материализма и идеализма, современные ревизионисты выступают против того решения основного вопроса философии, которое сформулировал Ф. Энгельс, воспринял и дальше развил В. И. Ленин. Представители «философии практики» утверждают, в частности, что необходимо основным вопросом философии считать не вопрос об отношении мышления к бытию, а вопрос об отношении всего человека к миру. Г. Петрович, например, в своей книге «Философия и марксизм» пишет по этому поводу: «Основной вопрос философии можно интерпретировать и так, что здесь речь идет не об отношении природы к абсолютному духу, а об отношении природы к человеческому духу. Но человек не есть только дух, „дух“ является только одной „частью“, „стороной“, „аспектом“ человека. Было бы удивительно, если бы вопрос об отношении одной части человека к материи или к природе был основным вопросом философии. Разве не более важным является вопрос об отношении целостного человека к миру, в котором он живет?»