«Согласие» современных ревизионистов с принципом развития есть именно того рода согласие, которое выхолащивает материалистическое и диалектическое содержание этого принципа, лишая его таким образом философского смысла и значения. Вопрос поэтому не в том, «согласны» ли современные ревизионисты с принципом развития, а в том, во-первых, понимают ли они материалистически субъект развития, во-вторых, рассматривают ли они развитие диалектически, и, в-третьих, берут ли они принцип развития в его универсальности, то есть с точки зрения его философского смысла и значения?
Трудно привести в систему ревизионистскую позицию в вопросе развития, поскольку здесь системы как таковой вообще нет. Тем не менее совершенно очевидно, что современные ревизионисты субъект развития понимают не материалистически, а идеалистически, развитие истолковывают не диалектически, а метафизически. К тому же они не вычленяют аспекта философского рассмотрения развития, никогда не поднимаются до собственного философского уровня постановки и решения вопросов общей теории развития, а, как правило, остаются на уровне позитивистского аналитизма, ползучего эмпиризма или же запутываются в эклектическом наборе беспочвенных и бессодержательных метафизических абстракций. Они никогда не связывают принципа развития с другими общими принципами философского материализма, которые имеют существенное значение для раскрытия философского смысла и содержания этого принципа. Там же, где субъект развития не понимается материалистически, где развитие не истолковывается диалектически, где не вычленяется философский аспект развития, не может быть и речи об истинно научной постановке и решении вопроса о развитии.
Уровень понимания развития и принципов диалектики в их истинной всеобщности зависит прежде всего от того, насколько последовательно проводится материализм. А тем главным, чем отличается ревизионистская «концепция» развития, как раз и является отрицание способности материи к развитию и самого принципа материального единства мира, материалистического монизма, который, как мы уже видели, подменяется монизмом практики. Современные ревизионисты готовы признать любую концепцию развития, кроме той, которую обосновывает материалистическая диалектика, и любой вариант «марксистской философии», кроме диалектического материализма.
Спору нет, современные ревизионисты признают, что в мире существуют и такие явления, которые развиваются. Однако основной общий порок ревизионистских рассуждений о развитии состоит в том, что они не считают развитие всеобщим свойством материи. Отрицание диалектики как учения о всеобщем развитии современные ревизионисты осуществляют или путем отрицания диалектики «снизу», в естественных формах движения материи, или же признанием ее только «сверху», в социальной форме движения материи, точнее, в произвольной деятельности человека.
Общефилософской предпосылкой ревизионистского решения вопроса о развитии, его подхода к вопросам теории развития является дуализм, который в принципе враждебен действительной всеобщности философских постулатов. Из дуалистических посылок никогда нельзя прийти к монистическому выводу, а следовательно, и к диалектике как общей теории развития, вырастающей из принципа материалистического монизма, то есть предполагающей этот принцип в качестве исходного. Поэтому современный ревизионист никогда не достигает понимания развития и диалектики в их действительной всеобщности.
Современные ревизионисты отрывают диалектику от ее объективных оснований или тем, что отрицают всеобщие формы существования материи, такие, как движение и развитие,[99] или тем, что, претендуя на лавры Эйнштейна, ограничивают эти формы в пространственном и временном отношениях, утверждая, будто эти формы присущи материи не всегда и не везде.[100] Диалектика, оторванная от своего объективного аналога, лишенная отражательного характера, не есть материалистическая диалектика. Однако представители ревизионизма пытаются убедить молодежь, что отрыв диалектики от материализма является единственной дорогой, способной вызволить философию из плена метафизики. И молодежь нередко заглатывает эту приманку, тем более что к ней примешивается такая популярная теория, как теория относительности.
Между признанием всеобщности развития и признанием всеобщности диалектико-материалистического метода существует неразрывная связь, которая как раз и содержится во всеобщем принципе развития. Современные ревизионисты по-своему учитывают эту связь и через отрицание всеобщих форм существования материи, через отрицание всеобщности законов и категорий диалектики и распределение их по различным областям действительности пытаются лишить материалистическую диалектику статуса общей теории развития. Признание принципа развития у современных ревизионистов спокойно уживается с отрицанием его всеобщности совершенно так же, как и признание диалектики спокойно уживается с отрицанием всеобщности ее. К тому же их утверждение, что развитие имеет место не во всех областях действительности, делает признание ими принципа развития нелогичным, произвольным, формальным, ибо совершенно обходится проблема источника развития, оставляется без ответа вопрос о том, каким образом вообще могло начаться развитие, если ему предшествовало абсолютное его отсутствие, если развивающемуся предшествовало абсолютно неразвивающееся. Но такие вопросы ревизионист предпочитает не ставить перед внимающей ему молодежью. Закону материалистической диалектики о всеобщем развитии ревизиониствующие единомышленники Ж.-П. Сартра и Франкфуртской школы предпочитают противопоставлять извращенно ими толкуемое диалектико-материалистическое положение о вечности и неуничтожимости материи, хотя элементарное знание предмета диктует единственно верное понимание положения о вечности и неуничтожимости материи именно как положение, предполагающее изменение бытия, материи, материального мира, взаимопереходы одной формы существования материи в другую. Это понимание предполагает, что движение — способ существования материи, внутренне присущий материи атрибут.[101]
Именно потому, что ревизионизм не в состоянии соединить, связать, совместить свое признание развития с материалистическим решением вопроса о единстве мира и пытается скрыть дуалистический характер своей позиции, ревизионисты антропологического направления и подменяют всеобщий принцип единства мира, то есть материалистический монизм, так называемым монизмом практики, согласно которому единство мира состоит не в материальности его, а в субъективной деятельности человека, чтобы, как определяет польский ревизионист Л. Колаковский, «с точки зрения этого антропологического или, лучше сказать, антропоцентрического монизма» решать вопрос о развитии, элиминируя природу как естественную предпосылку и объект практической деятельности людей. Защитники «антропоцентрического монизма» полагают, что сконструированный ими по рецепту буржуазных марксологов человек есть единственный субъект развития на свете, что все развитие вселенной происходит только из него и совершается только в нем, в его субъективной произвольной деятельности.
Ревизионизм неопозитивистского толка, отрицая развитие в природе, спекулирует на отличии процесса прогресса в природе от прогресса в обществе. Наличие прогресса в обществе не может даже оспариваться: никто не возьмется доказывать, что современное общество является менее прогрессивным, нежели первобытное. Просто прогресс в природе — процесс более сложный, что может дать какие-то аргументы для опровержения объективной диалектики. Опираясь на эти аргументы, ревизионисты неопозитивистского направления утверждают, что, не доказав наличия прогресса в природе, нельзя ни поставить, ни научно решить вопрос о диалектике природы. Б. Павлович, в частности, утверждает, что поскольку прогресс предполагает действие закона отрицания отрицания, а такого закона в природе нет, постольку следует говорить только об эволюции в природе. Наличие же в природе эволюции якобы только укрепляет убежденность в том, что диалектика в природе отсутствует. «Если же, — говорит Павлович, — из понятия эволюции опустим идею природной конечности (говорящей о сверхъестественной целесообразности) и сохраним только идею естественной причинности, то мы будем иметь дело с каким-то антидиалектическим материализмом. И наоборот. Если мы опустим идею естественной причинности, то получится нематериалистическая диалектика природы». Таким образом, к вопросу о прогрессе в природе и диалектике природы, и так считает не один Павлович, можно подходить только с двух позиций: или с позиции антидиалектического материализма, или с позиции нематериалистической диалектики.
99
«Нельзя указать, — писал чешский ревизионист М. Пруха, — ни на одно постоянное свойство материи как материи».
100
«Хотя нам наверняка известно, — доказывал другой чешский ревизионист, И. Цвекл, — что неживая природа обладает способностью переходить в живую, а развитие жизни имеет способность создавать род сознательных существ, мы должны предполагать, что это развитие не столько является случайным или единственным во вселенной, сколько выражает качества, которые безразличны по отношению к материи и развитие которых зависит всего только от условий, которые в известной нам вселенной являются сравнительно редкостными».