А что там с Керченским мостом? Опять же, приведу пример Китая. Там возвели шестиполосный автомобильный мост через залив Ханчжоувань протяженностью более 35 км всего за $1,4 млрд, а у нас стоимость Керченского моста определили в 4, 5 млрд. Для сравнения: морской участок Керченского моста— 13 км, основной пролет — 227 м против 448 м у китайцев. Так вот, в Китае строительство самого крупного трансокеанского моста в мире было всего лишь проектом регионального значения — о нем не крутили непрерывно духоподъемные ролики по телеканалам, а государство проявило участие разве что тем, что предоставило кредиты частникам, которые финансировали стройку. Как говорится, почувствуйте разницу!
Теперь от дел внутренних перейдем к внешним. Минувший год стал годом усиления международной изоляции России, усугубленной маниакальным стремлением к самоизоляции. В 2014 г. формально Россия еще не проиграла войну в Донбассе, хотя по сути поражением было то, что она ее допустила (или разожгла — это кому как нравится). В августе нахлынувшие «отпускники» вытрахали украинскую недоармию, Путин в Минске чуть ли не диктовал Европе условия разрула украинской проблемы. Европа вежливо кивала и улыбалась (или злокозненно ухмылялась — это кому как нравится). В феврале случился Минск-2, где Путин, хоть его бурятские танкисты и «победили» под Дебальцево, выглядел уже, мягко говоря, растерянно. Он-то думал, что сам определит условия своей капитуляции без потери лица, а Европа и Украина отказались принимать ее, цинично сделав вид, что Донбасс без Крыма им особо не нужен.
И вот недавно ЕС продлил санкции против РФ «за срыв минских договоренностей». Украине за срыв минских договоренностей дают кредиты, а над Путиным творят анальное насилие. Воевать на Донбассе нацлидер боится, иначе его совсем зачморят «партнеры», а капитулировать не может, потому что от него ждут только безусловную капитуляцию с возвратом Крыма, признанием вины за сбитый «Боинг» и самосдачей в Гаагу. Короче, в Кремле применили свою излюбленную тактику — сунули голову в песок и стали ждать, пока само рассосется. Не рассосалось.
Тогда наши «гениальные геополитики» в Москве решили разменять Сирию на Украину. Большей тупости и придумать невозможно! Кремлевские «пацаны» реально думают, что мировая политика — это что-то типа дележки криминальных сфер: типа, вы держите рынок и казино, мы — вокзал и проституток, и вместе дружим против приезжих мафиози с Кавказа. Однако на Западе такая постановка вопроса вызвала лишь недоумение. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини прямым текстом заявила: «Евросоюз не станет пересматривать санкции, введенные против России в связи с ее политикой на Украине, только в обмен на сотрудничество с Москвой в урегулировании сирийского конфликта».
В итоге Путин, не завершив одну проигранную войну, встрял в другую, еще более бесперспективную, да еще за тридевять земель. Не исключено, что Асада Кремлю вскоре придется слить в угоду «партнерам».
Ну вот, я уже и так сказал достаточно, чтобы вы сами поняли, что вам не светит ничего приятного. Подведу некоторые итоги. Системный кризис (внешнеполитический, военный, экономический, социальный) — это факт. Это даже более чем системный кризис, это кризис парадигмы развития. Внезапно выяснилось, что тот путь, которым мы бодро скакали четверть века, завел в жопу. Надо либо менять парадигму (и илитку вместе с нею), либо делать вид, что жопа — это и есть то самое, к чему мы стремились. Мол, так и задумано.
Россия — уникальная страна: чем хуже жизнь, тем выше уровень лояльности власти населения. В 2014 г, когда экономика ухнула в пропасть, никаких протестов не последовало. Ухудшение среды обитания привело к биологизации поведения масс, утрате социальных навыков взаимодействия, повышению агрессивности, деградации самосознания. Большинство сконцентрировалось на личном выживании, произошла утрата интереса к общественной жизни, в массовом сознании доминирует апатия. Именно из этого и проистекает феноменально высокий рейтинг нацлиде-ра, который я не ставлю под сомнение. Однако поддержка Путина носит почти исключительно пассивный характер, крымнашная эйфория улетучилась довольно быстро.
Однако такое состояние общества хоть и является естественным в условиях резкого ухудшения социальных условий, не может длиться так же долго, как «сытая» пассивность. В 2014 г., повторюсь, протестная активность была равна почти абсолютному нулю. Исключение— марш мира столичных либералов против политики РФ на Украине, не получивший массовой общественной поддержки, а вызвавший, пожалуй, всеобщее раздражение. Забастовок практически не было. Разве что в конце года в Москве обозначились вялые протесты медиков против собянинской реформы здравоохранения, да и те не носили никакой политической окраски.