Может, это просто возраст дает себя знать, думал он, но последние два года все у меня как-то катится по наклонной плоскости.
Не то чтобы Зандер фон Вильменхорст был так уж стар — он приближался к пятидесяти и как раз достиг интеллектуального расцвета. Но ответственность, возложенная на него, его преданность своей работе и серьезное отношение к своим обязанностям могли состарить кого угодно в кратчайшие сроки.
Много месяцев назад он думал, что разгром прекрасно организованного заговора Баньона против Империи станет пиком его карьеры и после этого терроризм пойдет на спад. В некотором роде предчувствие это оправдалось, но не совсем так. Все время возникали какие-то мелкие проблемы — почти тривиальные, если рассматривать их по отдельности, — но почему-то они отнимали у Службы массу времени и энергии. Он отбился от волка по имени Баньон — в основном благодаря уникальным талантам двух своих лучших агентов, — но теперь оказалось, что Империи не дают жить комары. И тут он не мог не вспомнить, что комары разносят малярию.
Террористические акты все учащались. Семена недовольства давали ростки на планетах практически всех секторов Империи, насильственные акты неожиданно вспыхивали то там, то тут, хотя правление Стэнли Десятого считалось мягким, а его царствование мирным. Повсюду группы протестующих появлялись словно из-под земли, выкрикивая лозунги с требованием упразднить Империю и уничтожить аристократию. По большей части во главе этих групп стояли честные, искренние люди, фанатично верящие в возможность автономии своих собственных планет, а более крупные проблемы, проблемы масштаба межзвездных отношений просто не принимали во внимание.
Фон Вильменхорст не мог ставить людям в вину их искренний, хотя и направленный на ложный объект патриотизм; суть дела заключалась в том, что сильная централизующая идея, подобная концепции Империи Земли, необходима для предотвращения бесчисленных межпланетных войн между соперничающими мирами, грозивших унести миллиарды человеческих жизней.
Мятежи местного масштаба сами по себе волновали его мало — с ними вполне могла справиться местная администрация. Но его проницательный ум улавливал некую закономерность в этом неожиданном усилении повстанческих движений — а закономерности как раз всегда и пробуждали наихудшие его подозрения.
«За всеми крупными изменениями Галактики всегда стоит какая-нибудь закономерность, — думал он. — Обнаружь закономерность — и ты уже на полдороге к решению проблемы».
На его столе лежало множество графиков, отмечавших рост террористических движений. Если бы это относилось к медицине, он охарактеризовал бы ситуацию словом «эпидемия». На нынешний момент сильные террористических; группировки антиимпериалистического направления имелись на шестистах сорока семи мирах, и неизвестно, сколько еще таких группировок находится в процессе формирования, пока он сидит тут и обдумывает проблему. Вес это воспринималось бы как должное, если бы Стэнли Десятый был суровым тираном, подобно многим своим предшественникам; вполне естественно, что рано или поздно люди начинают бунтовать против подобных владык. Но правление Стэнли Десятого оказалось едва ли не самым просвещенным с самого основания Империи. Он находился у власти сорок шесть лет, и царствование его скоро подойдет к концу так или иначе. Стэнли Десятый собирался через шесть месяцев отречься от престола в пользу своей дочери Эдны, хотя это решение пока широко не разглашалось.
И когда он подумал об этом, один из главных кусочков головоломки вдруг встал на свое место. Мишенью являлся не Стэнли Десятый. Тот, кто стоял за этой операцией, старался просто оттянуть время, медленно набирая силу и в то же время ослабляя Империю миллионами мелких уколов. Настоящая же битва разгорится в момент передачи власти, когда все, естественно, будут в некотором смятении. Империя окажется в руках молодой женщины, которая хотя и обладает множеством достоинств, унаследованных ею от отца, но опыта преодоления кризисных ситуаций не имеет. Возможно, она, просто в силу неопытности, совершит роковой промах, способный привести к падению дома Стэнли, а может, и самой Империи
Мысль о столь жестоком и низком замысле невольно заставила его вспомнить о Леди А, таинственной женщине, которая, похоже, стояла за многими заговорами. Она ухитрилась проникнуть в саму Службу, и фон Вильменхорст до сих пор не узнал, каким образом ей это удалось. Она руководила коварными человекообразными роботами, два из которых сумели подойти к своей цели достаточно близко и едва не ввергли Империю в хаос. Когда-то она управляла планетой Убежище, на которой сумела собрать весь цвет преступного мира Галактики. Она была замешана в дело о космических пиратах в то время, когда создавался космический флот, назначение которого так и осталось неизвестным. И она оказалась буквально на волосок от успеха, когда пыталась совершить самый отчаянный за всю историю Галактики переворот во время свадьбы наследной Принцессы Эдны.
И все ее планы — за исключением успешной инфильтрации самой. Службы — были расстроены благодаря своевременным действиям его агентов. Но эта мысль не принесла главе Службы облегчения. Мы расстроили все ее планы, о которых знали, поправил он сам себя. А сколько еще интриг она затевает, о которых мы понятия не имеем и, возможно, не сможем обнаружить достаточно своевременно? Леди А ведь очень деловитая женщина.
Не только терроризм, но и космическое пиратство неуклонно набирало силу последний год или около того; Леди А уже продемонстрировала свою связь с многими областями преступной деятельности, но кто знает все ее возможности. Где-то должен находиться арсенал, некий центр, снабжающий разнообразные террористические группы вооружением. Где-то еще два — по крайней мере два — из этих смертоносных роботов заняты выполнением своих заданий и ведут подрывную деятельность против Империи. Где-то затаился, зарывшись еще глубже и почти невидимый на фоне обыденности, некто, известный только как В, еще более загадочный партнер таинственной Леди А. Где-то…
Зандер фон Вильменхорст в расстройстве провел рукой по гладко выбритому черепу. Его окружали сплошные тайны — и так мало времени на их разгадку. Вычислив, что своей кульминации события достигнут во время провозглашения Принцессы Эдны Императрицей Стэнли Одиннадцатой, он смог по крайней мере определить дату предполагаемого наступления противника, имеющего перед ним большое преимущество — возможность узнавать планы СИБ.
Надо срочно предпринять какие-то действия для сохранения Империи, в противном случае ей осталось жить считанные секунды.
Грандиозным усилием воли глава СИБ выбросил эти мысли из головы. Трону, безусловно, грозила опасность, но не следовало пренебрегать и повседневными мелочами имперской безопасности, и в настоящий момент главная из них — похищение повстанцами лорда Хока на Стеклянном Глазу.
Он набрал на своем личном аппарате связи некий секретный номер, известный из всех жителей Галактики только нескольким избранным. Через несколько минут на трехмерном экране аппарата связи появилось лицо старого друга фон Вильменхорста — герцога Этьена д'Аламбера.
Этьен был явно рад видеть товарища, хотя этот звонок его сильно озаботил. У главы Службы редко выдавалось свободное время, чтобы звонить просто так, особенно по сверхсекретному номеру. Значит, где-то произошла беда.
— Bonjour, mon ami (здравствуй, мой друг), — сказал герцог. — В чем дело?
Фон Вильменхорст кратко изложил обстоятельства пленения лорда Хока террористами прошлой ночью на Стеклянном Глазу.
— Не похоже на заранее спланированную акцию, — закончил он, — но я нисколько не сомневаюсь, что повстанцы все равно попробуют использовать ситуацию. Мы ждем списка требований с минуты на минуту.
— И все требования, без сомненья, будут абсолютно невыполнимыми.
— Даже двадцать kopeek — слишком высокая цена. Пойдя навстречу бандитам, мы создадим прецедент для новых террористических нападений во всей Галактике. Я уверен, существует всеимперский заговор, связывающий воедино все террористические движения; если данное похищение, происшедшее на сей раз случайно, поскольку раньше ничего подобного у нас не было, увенчается успехом, ни один аристократ и ни один политический деятель никогда не будут чувствовать себя спокойно. Мы должны раздавить эту угрозу в зародыше, и так, чтобы ничего подобного никогда не повторилось. Этьен д'Аламбер кивнул.