После прихода Лобанова к власти он запретил политические партии, пока не успокоится общество, не улягутся страсти от нанесенного по пятой колонне и предателям удара. Но помня помощь Столбова и его соратников в свержении ненавистного режима, Лобанов распорядился, и Столбову в Москве и Подмосковье было выделено около десятка зданий под общественные организации благотворительного и просветительного характера, в которые уже трансформировалась его партия, так как и до этого она занималась такой работой. Помогли и губернаторы на местах.
— Да и я для сохранения ядра партии выделил им почти 22 миллиона долларов, — вспоминал Смирнов, — и эти деньги не пропали даром. Хотя после запрета на политическую деятельность партия сильно поредела, но связи сохранились. Еще с весны Столбов начал готовиться к осенней кампании. Поэтому после отмены запрета второго сентября за один месяц партия частично возродилась и уже составляла 118 тысяч человек. К первому декабря, то есть к кануну выборов президента, Столбов доведет численность партии до 370 тысяч человек, а ее активистов и сторонников — до 26 миллионов почти во всех крупных регионах страны.
Смирнов был очень рад тому, что двенадцатого сентября 2000 года Лобанов дал свое согласие на выдвижение его кандидатом в президенты страны в связке с президентом Белоруссии Александром Лобаченко, как кандидатом на пост вице-президента. Эта связка делала итоги выборов почти предсказуемыми. Лобанов и Лобаченко были практически двумя самыми выдающимися политиками на данный момент не только России, но и Европы в целом. России, чтобы возродиться, нужно было как минимум лет двадцать развиваться без войн и резких колебаний в экономической политике. Тогда можно будет добиться феноменальных успехов и наконец-то за сколько веков сделать жизнь русского народа благополучной и счастливой. Смирнов знал, какой гигантский скачок сделала Россия за период с 1890 по 1913 годы. За эти двадцать три года стало четыре России уровня 1890 года.
Так и сейчас Смирнову была понятна задумка Лобанова, которому исполнилось пятьдесят восемь лет, пробыть два срока президентства, а затем на два срока следующего периода передать бразды правления Россией Лобаченко, которому сейчас было только сорок шесть лет. Двадцать лет развития по одному курсу неизбежно возродят Россию и превратят ее в процветающее государство. Почти до начала нового века Лобанову пришлось наводить порядок в стране, собирать русские земли, взнуздать народ и заставить его поверить в свои собственные силы и свои неисчерпаемые возможности, когда им управляет железный и умный лидер, чего так боялись сионисты всех мастей и враги России и ее народа.
Накануне начала века Лобанов практически завершил черновую подготовку к большим реформам, входившим в стратегический план развития России на двадцать лет. Страна как бы была готова к старту в XXI век. Оставалась одна огромная проблема — Америка, ее стремление к мировой гегемонии и желание не дать России шанса на достойное развитие. Значит, надо будет остановить агрессивную Америку ее же сионистскими методами и объединить Европу для обеспечения общей безопасности и процветания…
Юрий Иванович глянул еще раз на часы, было шестнадцать часов двадцать минут. Он нажал кнопку внутренней связи и сказал секретарю, чтобы шофер шел в машину. Да, отвлекся, — подумал Смирнов, — а надо продумать еще раз разговор с Красновым по операции “Северная комета”, чтобы ничего не упустить. Россия, как государство, не могла принимать в ней участие, но помочь добровольцам была обязана.
14 октября 2000 года. Париж.
Молодой мужчина лет тридцати пяти — сорока, одетый в темно синий плащ и темную шляпу, медленно шел по бульвару Сант-Мишель в сторону Люксембургского сада. Несмотря на отсутствие солнца и пасмурную погоду, на нем были темные очки. Вот он замедлил шаг и, подойдя к прилавку с книгами, стал лениво просматривать лежащий товар. На самом же деле он боковым зрением рассматривал, что делается на бульваре слева и сзади него. Правая рука, которую он не вынимал из кармана плаща, лежала на револьвере.
Несмотря на то, что по маршруту на встречу в Люксембургском саду его сопровождало четыре телохранителя, он привык никому, кроме себя, не доверять и постоянно проверялся. Дело в том, что этот молодой мужчина был Майкл О'Брайен, ирландец, один из лидеров Ирландской Республиканской Армии (ИРА), который руководил ее военной секцией. Англичане дорого бы заплатили даже за малейшую информацию о его местонахождении.
После известного совещания второго сентября в Цюрихе, в “ИРА”, через связника из Алжира, поступило сообщение о том, что лично с Майклом О'Брайеном хочет встретиться Жобер Пино, личный представитель генерального директора нефтяной фирмы “Тоталь Франсе”, по вопросам оказания “ИРА” финансовой помощи. Уже через неделю руководство “ИРА” имело полную информацию о самой фирме “Тоталь Франсе” и ее руководителях.