4. Лорд-канцлер – коммунист
(Томас Мор)
В начале XVI века не было еще ни фотографии, ни киносъемки. Мы не можем увидеть Томаса Мора, как видим людей, живших, к примеру, в конце XIX и тем более – в первой половине XX века.
И тем не менее мы знаем этого удивительного человека, английского лорда и создателя первой коммунистической утопии.
В 1526 году переселяется из Швейцарии в Англию и становится придворным живописцем знаменитый Ганс Гольбейн-младший.
Он написал в Лондоне много портретов – ему позировали и королевы Джен Сеймур и Анна Клевская, и принц Уэльский, и герцогиня Миланская, и сокольничий Чиземен.
Мы воспринимаем эти портреты именно как произведения искусства, как создание художника. Нам ничего не говорят эти люди, чьи имена стоят под портретами.
Кто бы и помнил о них, если бы не великий художник.
Но вот портрет Томаса Мора. Мы пристально всматриваемся в него, ибо знаем его книги. Удлиненное лицо, прямой нос, крепко и жестко сжатые губы. Мы не видим глаз, они опущены и сквозь очки смотрят в книгу. Человек серьезен, сосредоточен. Он в черной одежде, с цепью на шее. Ничего мелочного и мелкого в этом значительном лице. Тяжеловесные застежки на книге напоминают нам: это шестнадцатый век.
А вот Томас Мор – на старинной гравюре. Он сидит в саду на скамье со своим другом Петром и каким-то бородатым моряком.
Наивная старая гравюра, где перспектива чуть намечена. На деревьях развешаны гирлянды, и мальчик-слуга с длинными распущенными волосами несет сосуд с вином. Здесь Мор в богатой, расшитой одежде, повернувшись к моряку, властным движением руки как бы повелевает: «Говори дальше, старик».
Так каков же он был, этот человек?
Портрет Гольбейна и гравюру мы дополняем свидетельствами современников. Один из самых умных и проницательных современников Мора – Эразм Роттердамский – писал, что Томас Мор ласковый и приветливый человек. В устах образованнейшего гуманиста, язвительного автора книги «Похвала глупости», не склонного прощать людям их пороки, такая оценка чрезвычайно высока. Ведь Эразм прославился своими беспощадными нападками на церковный гнет и беззаконие имущих. Современный ему мир он заклеймил как «чумное смрадное болото».
Все могущество, которым Мор располагал, было обращено на благо государства, людей. Чем выше он поднимался по служебной лестнице, тем более стремился делать добро. Честный, добрый, привязанный к семье человек. Скромный, очень скромный, даже несколько отрешенный от жизни, равнодушный к славе и деньгам.
Так говорили современники о лорде-канцлере. Необычный человек, настоящее чудо! Особенно в век, когда люди, стоявшие гораздо ниже Мора на лестнице чинов, все эти многочисленные судьи и сборщики налогов, придворные всех рангов, считали своим правом поживиться за счет нижестоящих и главным образом за счет государства.
Воровство, казнокрадство, взяточничество, подкуп были обычным явлением среди знатных и имущих людей.
Поэт, мореплаватель, воин Вальтер Ролей, живший в том же столетии, что и Мор, и так же, как Мор, казненный по приказу короля, писал в стихотворении «Ложь»:
Томас Мор никогда никого не подкупал, никогда не присвоил ни пенса чужих денег – и был счастлив. В нем, в этом удивительном лорде-канцлере, жил дух умного, образованного ученого-гуманиста. И, кроме того, как это ни кажется странным, – дух английского простолюдина, того честного бедного малого, пастуха, скотобойца, охотника, ткача, наконец сельского священника – героя старинных баллад. Он лучше погибнет с честью, чем обидит невинного, ограбит слабого и беззащитного.
И это было в тот век, когда испанские и английские завоеватели тысячами истребляли доверчивых жителей Мексики, Кубы, островов Антильского моря. Когда по всей Европе горели костры инквизиции. Когда английский король открыто послал на смерть свою жену, чтобы жениться на другой женщине.
Быть человечным в этот век, да еще на посту лорда-канцлера, было поистине подвигом.
Конечно, Томас Мор был не единственным человеком с добрым и справедливым сердцем. Вера в справедливость жила в народе, она сказывалась в его песнях и балладах; она была свойственна и многим образованным людям того времени. Таким образом, в Англии была почва, взрастившая доброту и острое чувство справедливости у Мора.
Свое понимание справедливости он воплотил с наибольшей силой не только в своей удивительной книге, но и в жизни.