В назначенный день и час к калабрийским берегам подошли турецкие военные корабли под командой одного итальянца, принявшего мусульманство и служившего у турок. Флот стоял вблизи берега, а берег был пустынным. Никто не встречал корабли. А ведь по замыслу организаторов заговора турецкий флот вместе с вооруженными отрядами, куда входила городская беднота – рыбаки и монахи, местные дворяне и даже разбойники, – должен был выступить против ненавистной власти.
Корабли стояли на рейде у пустынного берега. Два предателя выдали план восстания, и власти жестоко расправились со смелыми и свободолюбивыми людьми. Кого казнили, кого бросили в подземные казематы. Кампанелла был арестован, когда он переодетым пытался бежать в Сицилию. Его не казнили немедленно и вместе со всеми лишь потому, что кроме подготовки к восстанию он обвинялся в ереси, в отступлении от религии. А за это наказывать испанские власти не могли, это было правом лишь папы римского. Церковь и власти ведут чудовищную и лицемерную борьбу за право умертвить Кампанеллу: испанцы – как заговорщика, римская церковь – как еретика. Но, прежде чем казнить, и те и другие стремились заставить его покаяться, просить прощения, выдать товарищей по заговору и единомышленников по взглядам. Так началась страшная, нечеловеческая жизнь в сырых темницах. Пятьдесят раз захлопывались с лязгом железные ворота пятидесяти тюрем, отгораживая Кампанеллу от мира. Эта жизнь в тюремных каменных мешках продолжалась бесконечно. Казалось, конца ей не будет и уже никогда не увидеть ни ослепительного моря, ни синего неба, ни родных коричневых скал.
Человек не падал духом, не сдавался и, когда появлялась возможность писать, стал писать жадно и неотрывно. Пригодилась цепкая память, схватившая еще на воле тысячи страниц различных книг. Если бы Кампанелла только участвовал в восстании, его имя осталось бы лишь в документах, среди тысяч имен смелых и справедливых. Но он – сын своего века – мечтой вырвался вперед.
…Вот перед нами эта небольшая книга – «Город Солнца». Вспомним, что ее писал ночами, часто стоя в воде, избитый, больной, но все еще крепкий, несгибаемый человек, у которого рухнула мечта жизни – перестроить общество, освободить людей. Все, все в этой книге – и любовь к жизни, и вера в справедливость, и гнев городской бедноты, чьим пророком выступил Кампанелла. На первых же страницах книги мы снова встречаемся с моряком – здесь он назван старинным и чуть сказочным словом – мореход. Пришедший из далекого плавания, генуэзец рассказывает гостиннику – заведующему монастырским домом для приезжих – о чудесном государстве.
Мореход-генуэзец побывал в Городе Солнца на острове Татрабан – так именовался на карте шестнадцатого века остров Шри Ланка. Именно туда и поместил свой утопический город Кампанелла. Многое в его устройстве было навеяно идеями Платона, монастырскими порядками прошлых веков, но главное внесла бесстрашная мысль самого Кампанеллы – ученого, борца, мыслителя.
…Над широкой долиной поднималась гора, точнее – высокий холм с отлогими склонами. Вершина холма срезана, издали холм – как застывший вулкан. На этом верхнем срезе возвышается храм.
Сооружение кажется еще более высоким, так как не окружено стенами и держится на колоннах. В центре храма – алтарь. Но это алтарь необычный – внутри него два глобуса: больший – с изображением всего неба и меньший – Земли. На своде главного купола храма написаны все известные звезды неба.
По склонам холма кольцами, как на древесном срезе, расположились стены. Они делят весь город-государство на семь поясов. Так что центральный храм и окружающие его семь кругов – это как бы изображение Солнечной системы: посредине Солнце и вокруг семь планет, вращающихся по круговым орбитам.
В каждой стене, отделяющей одно кольцо от другого, проделаны четыре прохода, соответствующие сторонам света. Между стенами расстояние шагов в семьдесят. Там расположены здания и галереи для прогулок. Стены должны защищать город от внешних нашествий – они укреплены башнями, бастионами и рвами.
Таков внешний вид города. Пройдем по его улицам. Днем взрослых почти не видно, но очень много детей, которые почему-то не бегают, а медленно, очень медленно бредут вдоль стен и с внутренней и внешней стороны и что-то пристально разглядывают. Дети идут босиком, с непокрытыми головами, вместе с ними – руководители весьма почтенного возраста.