И уже не просто мечтатели-одиночки выступили во имя справедливости, а революционеры.
Бабеф и его друзья сделали самый первый шаг к революции трудящихся классов. Впервые поставили своей целью организовать борьбу трудовых людей, направить ее на захват государственной власти.
В одиночку драться за справедливость нельзя. Вся история – в этом Бабеф был убежден – была непрерывной борьбой одной части людей против другой. Плебеев против патрициев. Бедных против богатых.
Бабеф был убежден, что нужна, необходима еще одна, самая последняя революция, чтобы полностью и навсегда покончить с нищетой. И всем, кто упрекал его в разжигании страстей, в угрозе спокойствию, он с гневом отвечал: «Если я не могу купить хлеба, дров, одежды – я думаю о причинах бедствий». Но когда человек доведет эту думу до конца, он приходит к выводу: надо действовать, а не ждать. «Мы хотим действительного равенства или смерти – вот чего нам надо», – говорилось в «Манифесте равных». Только так, без компромиссов.
Бабеф первым попытался ответить на вопрос: что же должны делать люди на следующий день после завоевания власти?
Народ должен захватить государственную казну – банк, почту, дома министров, магазины. Все должно быть гласным, все делается открыто. Все богатства – на площадь, на улицу, под контроль и охрану народа. Хлеб должен раздаваться всем бесплатно; вещи, заложенные в ломбарде, – возвращены владельцам. Жители лачуг, подвалов и мансард – вселены в дома богачей. Вся мебель, оставшаяся в этих домах, – распределена по справедливости. Все имущество врагов революции, все необработанные земли берет под свой контроль новая власть. Это должна быть твердая власть. Бабеф и Буонарроти не строили иллюзий, будто все обойдется мирно, тихо, по-хорошему. Так не бывает в истории. Добровольно ни власти, ни имущества богатые не отдадут. Нужна сила. «Железной рукой – подавить всех противников», – писал Бабеф. В особенности тех, кто сопротивлялся народу, кто пытается обманывать народ, расхищать его собственность. А для этого необходима твердая власть – диктатура народа. Она нужна и для учета всего населения и его потребностей, распределения людей на работу, обмена с другими странами. Местная власть полностью подчиняется центральной.
И Бабеф не только писал об этой власти, он готовился ее создать. Для этого и сложился «заговор равных».
Новое общество, которое таким образом постепенно утвердится, станет, прежде всего, обществом равных.
Это равенство собственности – все принадлежит всем.
Это равенство труда. Как говорилось в документах – «общий для всех труд, общее пользование его плодами». Уклонение от труда – преступление. Причем обязателен физический труд. Другие его виды выполняются добровольно, по свободному выбору.
Это равенство в распределении. Общество гарантирует, что каждый трудящийся будет обеспечен необходимым. У каждого будут хлеб, масло, белье, дрова, крыша над головой – «умеренный и скромный достаток». Никто не будет выделяться своим богатством. Одинаковые права и одинаковые возможности для всех.
…Конечно, с вышки времени многое кажется наивным и односторонним. И равные потребности людей, строгая регламентация этих потребностей, и сельскохозяйственный и ремесленный труд, который постепенно станет главным, и села, которые придут на смену городам, и строгая, почти монастырская простота быта.
И все же главное не в этом. Бабеф и его друзья заглянули на века вперед. Впоследствии Карл Маркс, оценивая подвиг Бабефа, писал, что революционное движение, хотя и «потерпело на время поражение вместе с заговором Бабефа… породило коммунистическую идею, которая после революции 1830 г. снова введена была во Франции другом Бабефа, Буонарроти. Эта идея, при последовательной ее разработке, есть идея нового мирового порядка».
Человек, проложивший путь этой идее, доживает последние часы. Ему 37 лет. Так уж случалось в истории, что в 37 лет умирали многие из тех, кто пролагал новые пути: и Рафаэль, и Байрон, и Пушкин, и Белинский.
И хотя жить осталось совсем немного, в письме из тюрьмы нет ни жалоб, ни сожалений. Он волнуется, как жена с детьми доберется до дому. Он советует ей воспитывать ребят с большой мягкостью. «Я не видел иного способа, – пишет он, – сделать вас счастливыми, как путем всеобщего благополучия. Я умираю также ради вас». И в последние часы он сохранил эту благородную веру в справедливость и равенство.
Таким был организатор «заговора равных», одного из ручейков Великого Заговора Справедливых.