Когда я очнулся, то увидел перед собой степенного вида бородатого старца, опирающегося на посох, который обвивала змея. Старик был сотворен из мрамора. Я пребывал в храме Эскулапа, находившемся на небольшом острове посреди Тибра. Вскоре перед моим взором предстал мужчина, несколько уступающий в росте богу врачевания. Однако его лицо я узнал сразу.
— Асклепиод! — произнес, вернее, прохрипел я. — Разве ты не в Капуе?
— В ближайшие несколько месяцев там не предвидится никаких игр и мои услуги будут не востребованы. Поэтому решил вернуться сюда и поработать в храме. Никаких опасных травм и ранений у тебя нет. Я воспользовался твоим бессознательным состоянием, чтобы наложить все необходимые швы. Лицо более или менее цело. Однако твоему черепу повезло меньше, поэтому какое-то время богам придется взирать сверху на твой неприглядный вид. Рана на плече имеет страшный вид, но о ней позаботятся швы. Удары кнута нередко приходится испытывать на себе большинству рабов, однако они редко жалуются на их последствия. Ты в состоянии сесть?
При помощи одного из рабов-египтян я сел. Волна головокружения поначалу захлестнула меня, но вскоре отступила. Вокруг находилось множество кушеток, но большинство из них пустовали и заполнялись только по вечерам, когда на ночлег в храм стекались больные и раненые в надежде, что бог ниспошлет им целительный сон.
Рабы Асклепиода меня тщательно вымыли, и если бы не многочисленные ссадины и кровоподтеки, я выглядел бы так, словно только что вышел из бани.
— Был бы очень признателен, если бы мне одолжили какую-нибудь одежду, чтобы добраться до дома.
— Разумеется.
Асклепиод проверил бинты на голове и остался вполне доволен. Его рабы были умельцами по части накладывания повязок, самыми ловкими из всех, которых мне довелось встречать.
— Давненько ты не обращался ко мне за советом по поводу убийств, — пожурил меня врачеватель.
— Я не прибегал к твоей помощи не потому, что таковых не стало. Последняя череда кровавых преступлений была совершена самым грубым и незамысловатым образом, без всякого воображения и ловкости.
Далее пришлось поведать Асклепиоду историю моего расследования начиная с того дня, когда по дороге на службу я натолкнулся на труп Оппия.
Будучи необычным врачевателем, Асклепиод отличался собственной, неповторимой манерой проведения операций и накладывания швов. За время работы в различных гладиаторских школах, в том числе в школе Статилия, он изучил все виды ранений, наносимых самым замысловатым оружием. Именно эти знания в свое время сослужили мне добрую службу, когда я обращался к нему за помощью при расследовании убийств. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы определить, каким оружием было совершено преступление. Был ли клинок прямым или изогнутым. Являлся ли убийца правшой или левшой. Был ли он ростом выше или ниже убитого, и в каком положении — сидя, лежа или стоя — жертва приняла смертельный удар. Все эти сведения врачеватель положил в основу отдельной, не имеющей названия отрасли медицинской философии. Недаром даже имя свое он получил в честь греческого бога врачевания Асклепия, так греки величают Эскулапа (вечно они все произносят не так).
— По-видимому, искусство убивать достигло в Риме своего полного вырождения. И куда только подевались профессионалы? — риторически заключил мой рассказ Асклепиод.
— Не беспокойся. Еще не все потеряно. Сегодня тоже можно расстаться с жизнью весьма интересным способом.
Тем временем рабы принесли тунику, которая оказалась мне великовата. Я стал натягивать ее через голову, морщась от неловкости и скованности движений. Потом попытался пошевелить руками и ногами — они, к счастью, мне повиновались. Боль не была сосредоточена в каких-то отдельных местах. Казалось, что все части тела болели одинаково и одновременно.
— Кстати, что сейчас у нас — день или ночь? — поинтересовался я.
Мне казалось, что состязания на октябрьском Празднике лошади состоялись едва ли не добрую неделю назад.
— День в самом разгаре, — ответил Асклепиод.
— Вот и хорошо! Я приглашен вечером на прием и еще успею зайти домой переодеться.
— При твоем нынешнем состоянии тебе лучше отдохнуть, — посоветовал грек.
— Я обязан быть там по долгу службы. Согласно моей гипотезе, я, возможно, сумею что-нибудь разузнать об убийствах. Кроме того, одна женщина благородного происхождения и исключительной красоты…
Интересно, с чего я взял, что такие темы принято обсуждать с лекарем?