— Да, синьоры, я представляю вам своего протеже, Петро, казаррино Диветри. Его семья…
— Диветри? — спросила старшая. Ее морщинистое лицо озарила улыбка. — Этот мальчик — брат дочери стеклодува?
— Да, это он.
Старушки с воплями окружили Адрио и тянули его, и это напоминало стаю голодных ворон, опустившихся на поле зерна. Адрио пискнул и пропал в море черного, только одну руку было видно над толпой. Они трепали его волосы, щекотали под подбородком, хватали за руки, чтобы благословить его — все это время Адрио пытался отойти и дышать.
Настоящий Петро ухмылялся в стороне от толпы, зная, что этот случай мог убедить Адрио, что жизнь Диветри была довольно пугающей. Он знал, что старухи не навредят Адрио. Они просто были рады каждому знаменитому человеку, проходящему через их деревню раз на много лет. Адрио не знал этого. Брат Нарцисо тоже не был убежден. Он разрывался между желанием оттащить беспомощного самозванца от их рук и нежеланием выглядеть грубо.
— Синьоры! — умолял он у толпы, протирая потную голову платком. — Умоляю! Манеры!
Шум привлек жителей деревни. Вошел фермер с корзиной яблок, мужчина в грязных штанах и грязью на коже заглянул в окно и перекрыл свет. Две девушки с мукой на лицах прошли в храм, чтобы посмотреть, что происходило.
— Столько шума из-за казаррино? — фыркнула одна из них, не воодушевившись.
— О, ты ее послушай, — сказала другая. — Будто у нее каждый день за завтраком казаррино.
— У нее — возможно, — сказал юноша в съехавшей кепке, заглянувший в дверь, подмигнув второй девушке.
Первая отмахнулась от него.
— Я о том, что это просто казаррино. Не бог. Что в нем такого?
— Тише, дитя. Люди посчитают тебя лоялисткой, — сказала женщина с колесом сыра в руках. — Тише.
— И что такого, если посчитают?
Девушки увидели, что Петро смотрел на них. Они закрыли рты и вышли за дверь, их тут же заменили несколько других, пришедших на шум.
Происходящее возмутило Элеттру.
— И часто с ним такое? — спросила она, пока Нарцисо пытался вклиниться в толпу.
С Адрио такое не происходило. Петро ответил как можно честнее:
— Это часто происходит с казаррино Диветри, когда его узнают вне инсулы, — сообщил он.
Элеттра покачала головой.
— Безумие, — только и сказала она. Она и Петро прижались спинами к стене. — Ты точно радуешься, что это не ты. Я рада.
Амадео хотя бы постарался позвать стражей, стоящих снаружи. Однобровый и Леди с бородой прошли в храм и как-то, не навредив никому, не сломав старушкам кости, смогли вытащить Адрио из давки доброжелателей и вывести жителей деревни из храма. Но вокруг на шум собрались уже все жители маленькой Эло. Служанки и синьоры спешили ближе, сжимая метлы, миски с тестом или еще мокрые от купания. Мужчины старались держаться в стороне, а женщины толпились ближе, но все были заинтересованы. Стражи пробили путь для них, и Петро ощущал себя частью зверинца — слоном, на которого смотрели, пока он проходил мимо, или экзотической птицей, какую местные еще не видели.
— Нам позвать…? — услышал он вопрос Леди с бородой у его товарища поверх шума толпы. Он вытащил маленький цилиндр в красной бумаги с короткой палочкой на конце из кармана. Петро тут же узнал фейерверк, который оставлял черный след, взлетая, а потом вспыхивал красным светом. Сциллийская свеча. Ученикам позволяли запускать их во время фестивалей.
Однобровый повернул голову и посмотрел на толпу, словно кого-то выглядывал. Когда Петро посмотрел на людей, он не увидел ничего необычного.
— Убери свечу, — Однобровый покачал головой. — Они близко, все под контролем. Оставь.
Петро, Элеттра и Амадео ждали у телеги, стражи серьезно говорили с Нарцисо и самозванцем в стороне от храма. Пока они ждали, Петро смотрел на жителей. Для чего стражам замка нужна была сциллийская свеча? И кто был неподалеку? Толпа уже расходилась по своим делам, но Петро выглядывал кого-то необычного. Два юноши, близнецы, судя по виду, сидели и смотрели на поилку, подперев головы руками, намереваясь пробыть тут дольше пилигримов. Смех девушек стал эхом в тени амбара, Петро не видел источник, они были слишком далеко.
Он увидел другие глаза дальше на площади. Они принадлежали женщине в широкополой шляпе, с рюкзаком и тростью. Нет, не женщина. Это была девушка, пилигрим, как он. Ее шляпа и короткие рыжеватые волосы скрывали то, что она была лишь на три-четыре года старше него. Она смотрела на него прямо, с интересом. Что-то в ее лице заставило его затаить дыхание. Она не была традиционно красивой, но сильные черты и решительный подбородок убедили его, что она была самой милой девушкой из всех, кого он видел.