— Какой части не верят лоялисты?
— Ничему! — неожиданно громко сказал Однобровый. Элеттра и Амадео повернулись на звук. Элеттра нервно взглянула в сторону брата Нарцисо, но тот отвлекся и не слышал.
Леди с бородой помог больше в объяснении:
— Современные лоялисты верят, что корона должна быть у принца Берта, хотя король Алессандро не назначал его наследником.
Петро растерянно сказал:
— Но принц Берто пытался убить своего отца. И Берто мертв. Он убил себя, чтобы не жить в изгнании.
Леди с бородой кивнул и хотел сказать что-то еще, но его товарищ вмешался:
— Именно. Ты думаешь, что на этом конец, но нет. Все из-за того, что король Мило был стражем. Сорранто из давнего рода стражей, и эти люди не любят, что простолюдин правит ими, — когда Петро вспомнил, что мать короля Мило была много лет личным телохранителем короля Алессандро, верность стража ему стала понятнее. — Лоялисты хотят наглеца на троне. Того, кого вырастили ничего не делать. Этого они хотят. Без обид, юный синьор, — быстро добавил он, словно только вспомнил.
— Все хорошо, — сказал Петро. Он обдумывал новую информацию. Ему казалось, что лоялистам не было смысла поднимать голову. Принц Берто умер три с половиной года назад. У него не было жены, наследников, и он был последним в роду короля Алессандро. — Но…
Он хотел спросить, кого лоялисты предпочли бы на месте короля, когда понял, что их караван остановился. Телега почти застыла. Адрио запихивал имбирное печенье в рот, пока Нарцисо не смотрел. Священник оглянулся и смотрел на Петро. Холодным тоном, словно от лимонов, он спросил:
— Мы ослабели, Вентремиглия?
— Вентимил… — Петро перестал исправлять. Пусть священник зовет его, как хочет. Это было не его имя. — Нет, брат.
— Тогда скорее, — дождавшись, пока Петро подойдет к ученикам, он дернул за поводья осла и повел их вперед.
Амадео покачал головой, словно знал, что Петро был в беде.
— Веди себя прилично! — возмутился он.
Петро оглянулся на стражей, которые тоже были не рады лидеру группы. Они бормотали под нос, но Петро не посмел снова поравняться с ними.
Голос заговорил у его уха, щекоча мягкими звуками:
— И ты тоже думаешь, что боги тебя проверяют, — прошептала Элеттра.
Петро скривился, запнувшись об камень, валяющийся на дороге, отломившийся от стены. Да, Элеттра угадала.
6
Подумай три раза, а потом говори.
— кассафортийская пословица
Трое мужчин сидели на стене из старого кирпича, покрытого мхом, тянущейся вдоль поля пшеницы, которое они обходили почти час.
— Тадео, похоже, кто-то потерялся, — сказал меньший. Его лицо было красным, как его волосы, и форме груши, словно кто-то долго сидел на его голове. Он был небольшим, мускулистым и выглядел хитро. Как остальные, он, казалось, ел ужин с оловянной тарелки на коленях.
Еще один из трио был великаном с густой копной черных кудрей. На нем не было рубахи, только кожаный жилет в засохшей грязи, и волос на нем было больше, чем Петро когда-либо видел. Грудь, плечи и спина была под покровом кудрявых черных волос.
— Ага, Саймон, — согласился он низким голосом, который будто дрожал в пятках Петро. — Думаю, ты прав, — он без эмоций широко раскрыл рот и впился в раннее яблоко.
Третий молчал. Его кепка была натянута на лицо, и видно было только нос и тонкие губы, сжавшие глиняную трубку. Он смотрел на путников из-под козырька, словно он и его товарищи ждали их.
Петро отметил, что такое было возможно. Они долго брели вдоль края поля, поднимая пыль так сильно, что даже Адрио и брат Нарцисо были грязными. Они были даже грязнее, ведь осел не хотел идти ровно и поднимал облако пыли, которое можно было увидеть издалека.
К их потрясению, брат Нарцисо спустился с телеги и подошел к мужчинам.
— Друзья, — сказал он и отвлекся, пытаясь прочистить рот и губы от пыли. Он попробовал снова публичным тоном, который использовал для громких молитв и речей. — Друзья. Мы заблудились, как вы и говорите, так что блуждаем и…
— Потерялись, — подсказал Саймон.
— Да, — невесело согласился брат Нарцисо.
Может, Нарцисо разозлило то, как они спешно покинули Эло, ведь они попали на дорогу к вечеру. Сначала Нарцисо не мог найти их местоположение в маленьком атласе, который он взял с собой, хотя он клялся, что шел по схожей дороге в Насцензу на прошлый ритуал Середины лета. Стражи не должны были помогать искать путь, и они уточнили, как давно он проделал прошлый путь в Насцензу. Узнав, что это было десять лет назад, они нахмурились и недовольно заворчали между собой.