А если Адрио не будет рад Петро после всего, что произошло?
Если бы лагерь был часами, они прятались бы там, где стрелка указывает на семь. Они прошли к дереву, Петро слепо шел за Эмилией, сжимая ее пояс. Свет костра и лун помогал им не оступиться и не врезаться во что-нибудь. Петро старался опускать ноги тихо, словно шагал по скорлупе.
— Шш, — Эмилия остановила его. Она указала на силуэт неподалеку, тени выглядели как обнажение каменной породы.
Перед этим Петро сунул листики дикого базилика между верхними деснами и щекой, надеясь, что сладость отвлечет его от голода. Он понял, что в напряженные моменты проглотил базилик.
— Что…? — начал спрашивать он, когда Эмилия вытащила что-то из одного из многих карманов. Она метнула что-то к камню.
Видимо, камешек, судя по звуку. Петро услышал, как он застучал по земле, но сначала ударил по чему-то мягче. Тихий хрип, который Петро принял за лягушку, заворчал и прогудел злыми словами:
— Эй, отвали!
Петро застыл. Они были в дюжине шагов от лоялиста — дозорного, который не стал выполнять работу. Эмилия застыла, склонилась из-за куста бузины, смотрела и слушала.
— Что такое? — донеслось от костра. — Толстяк, это ты?
Со стороны камней послышалось движение тела, бутылка стукнула об камень, словно дозорный опомнился.
— Нет! — сказал он себе. — Скажите, что я не пролил вино! — они услышали, как бутылка скрипнула снова, мужчина в лагере снова позвал его. — Да, это я, — заорал дозорный и устроился. — Кто еще был бы в этом забытом богами месте?
Эмилия опустила ладонь на плечо Петро, повернула его к лагерю. Трое не спящих мужчин собрались вместе и стояли у палатки, куда носили ночную вазу. Они не только стояли у палатки, но и говорящий мужчина вытащил деревянную дубинку и держал наготове.
— Что там такое? — крикнул он.
— Просто проверяю округу, — крикнул дозорный. Толстяк проворчал под нос. — Я и зайцы. Почему не заниматься своим делом, наглый сын… — он закричал громким голосом. — Пошел на новый круг.
Трио расслабилось. Лидер опустил оружие.
— Смотри мне.
Толстяк бормотал ругательства, пока устраивался обратно туда, где спал.
— Смотри мне, — насмешливо повторил он. Они снова услышали звон бутылки, а потом бульканье и вздох. Через мгновения он снова тихо храпел.
Сон дозорного стал крепче, и Эмилия прошла вперед, как кошка, все еще против часовой стрелки вокруг лагеря, тихо ступая, пока они не оказались подальше от Толстяка и его любимого вина. Она вела их к месту чуть дальше от лагеря, чем они были до этого, и опустила Петро к земле, чтобы они сели.
— Видишь, о чем я? — спросила она, ее губы снова были у его уха, чтобы она говорила едва слышно. — Когда они решили, что там нарушитель, они встали у той палатки.
— И тот, кто шел к палатке, столкнулся бы сначала с ними, — ответил Петро ей на ухо. Он снова начинал думать об их близости в темноте. Но ради Адрио он заставил себя сосредоточиться.
Она согласно хмыкнула и прижала ладонь и рот к его уху.
— Это Петро Диветри, — сказала она. — Я все на это могу поставить. Нужно всего лишь вытащить его.
— О, всего лишь? — пробормотал Петро под нос. У Эмилии это звучало так просто. — Мы не можем одолеть троих мужчин.
— У меня были привилегии, когда я начала как страж замка, и я побывала на лекции Камиллы Сорранто, — сказала Эмилия, снимая что-то, хотя в темноте было сложно понять, что она делала. — Она была телохранителем покойного короля Алессандро, — ей не нужно было объяснять, Петро был в замке достаточно раз за последние четыре года, чтобы знать Камиллу Сорранто, одного из самых важных стражей в стране. — И я узнала от нее важную вещь, что, как женский страж, я вряд ли смогу одолеть грубой силой или массой тела некоторых мужчин. Это меня отрезвило, потому что я всегда думала, что была не хуже парней, с которыми тренировалась, — она сняла плащ с капюшоном, Петро услышал, как она открыла рюкзак, чтобы, наверное, убрать вещь в него. — Бой — не всегда в силе. Но и в разуме, — она сжала ладонь Петро в кулак и подняла его к своей голове, потом к его. — Высший страж Сорранто научила меня, что один человек с умом и вниманием троих может одолеть мышцы и в меньшинстве. И, скажу честно, Вентимилла, те мужчины не выглядят умными.
Она звучала отважно, словно бросала ему вызов перечить ей.
— Это точно, — согласился он.
— Протяни руку и будь очень осторожен, — он не успел понять, что происходило, Эмилия перевернула его ладонь и обвила его пальцы вокруг чего-то твердого и тяжелого. — Это мой кинжал, — объяснила она, не давая его любопытным пальцам коснуться клинка. — Он в ножнах, но они легко слетают, — она прижала его пальцы сильнее. — Это клинок Диоро, он может разрезать что угодно.