Как только она убедилась, что он проснулся и не собирался кричать, Эмилия отпустила его, коснулась плеча Петра и указала на запад. С той стороны, откуда они пришли, казалось, падали звезды, умирая у вершин деревьев. Нет, Петро понял, пока они угасали, что это были следы сциллийской свечи, какие были у стражей.
— Это твой напарник? Жиль? — прошептал он.
Ее лицо вблизи теперь было как насмешка, а не наслаждение. Он пытался радоваться хотя бы знакомому голосу возле уха.
— Это был не наш сигнал, — сказала она.
Он тут же понял. Лоялисты как-то шли за ними и сигналили друг другу. Несколько минут они смотрели на две точки в лесу, свечи вспыхнули и рассеялись.
— Две группы, — сказала Эмилия. — Две группы связываются друг с другом.
— Мне это не нравится, — прошептал он, не мог оторвать взгляда.
— Они не очень близко.
— Мне все еще это не нравится, — сказал он.
— Мы хотя бы знаем, где они. Если они пойдут сюда, будем решать, что делать. Останемся, пока не выясним их стратегию.
Ее решение казалось логичным. Было преимуществом, что они знали, что две группы искали их. С места, где они устроили лагерь на склоне у края леса, они смотрели, как группы шли зигзагами по лесу, посылая вспышки через равные промежутки. Порой искры меняли цвета. Петро подозревал, что у цветов было значение — может, лоялисты нашли их следы. Но как они могли преследовать их троих? Эмилия говорила, что, если бы лоялисты умели выслеживать, Якобучи лучше скрывал бы следы, по которым Петро и Эмилия попали к лагерю.
Петро не знал, сколько они сидели там, смотрели на общение преследователей. Они могли отмерять время, сидя во тьме, только по дыханию Вико или своему слабому дыханию. Напряженное биение сердца отсчитывало секунды. Казалось, прошла вечность. Эмилия задремала, опустив голову на его плечо. Петро смотрел на горизонт, выглядывая следующую свечу, так что не отвлекался на тепло или близость.
Наверное, за час до рассвета, когда восточное небо у горизонта стало оранжевым, он разбудил ее.
— Они остановились, — он указал на точку на северо-западе. — Последняя свеча взлетела оттуда, может, в лиге отсюда.
Веки Эмилии были тяжелыми, пока она обдумывала информацию.
— Нам придется пойти туда, — она добавила через миг. — Что думаешь?
Петро не хотел возвращаться к лоялистам, но подозревал, что Эмилия не просто так хотела это сделать.
— Ты страж. Тебе решать.
— Нам нужно узнать, лоялисты ли это. Мы можем проверить, только увидев их, — Эмилия пыталась убедить его или себя? Он не знал точно. — Они меня не видели. Они могут узнать тебя, если они были в Кампобассо в ту ночь.
— Я не пущу тебя одну.
Она протянула руку и костяшками сдвинула его волосы, чтобы они скрыли его лоб и глаза.
— Мы можем как-то изменить твой облик.
— А его высочество? То есть, Вико, — Петро кивнул на мальчика, сжавшегося на боку. Вико выглядел не так строго во сне. Его пальцы подрагивали, губы двигались, словно он бежал куда-то во сне.
— А ты как думаешь?
— Есть идея, — сказал Петро. — Но придется врать, — Эмилия недовольно поджала губы, но подавила свою решимость и кивнула, соглашаясь.
Эмилия умело нанесла за несколько минут грязь на лицо Петро и изменила его одежду, а потом разбудила принца.
— Слушайте, ваше высочество, — сказала она, убедившись, что он проснулся. Петро заметил, что, хоть Эмилии было больно так обращаться к Вико, она хотя бы видела в этом смысл. — У нас есть повод верить, что в лесу убийцы.
Глаза Вико расширились, и Петро невольно вмешался.
— Это страшно, да, но твоему дяде нужно, чтобы ты был смелым солдатом. Как он.
— Да-а, — согласилась Эмилия, не рада слышать, как шпиона описывают как смелого солдата. Ей не нравилось искажать реальность. — Мы оставим тебя одного.
— И ты не будешь выходить из укрытия, — добавил Петро. — Мы оставим тебе воду и еду, а ещё маленький нож для защиты, — Вико просиял от упоминания оружия. Когда Эмилия отдала нож, он принял его серьезно, слово она дала ему Оливковую корону. — Но не играй с ним, — предупредил Петро.
— И не отрежьте себе пальцы, — Эмилия старалась звучать мило. — От потери крови можно умереть. И не выколите глаз.
— Обещай, что не пойдешь бродить сам и никому не сообщишь, что ты тут.
— Выходи только к нам, — предупредила Эмилия.
Может, было слишком рано давать мальчику столько наставлений, потому что он растерялся. Но после пары долгих мгновений, за которые он поглядывал на них, пытаясь все обдумать, он кивнул.