— Такой умный, — добавил Петро, — что не смог отличить казаррино Диветри от самозванца.
— Нет, — резко сказала Эмили, не сдержавшись.
Адрио покачал головой, но Петро уже завелся.
— Ты не можешь звать себя умным, ведь у тебя все время был не казаррино, Якобучи. Я — Петро Диветри. Не этот мальчик. Он — никто, — эти слова не вязались с тем, во что верил Петро, особенно, сейчас, когда они с Адрио помирились. Но если он сможет разозлить Адрио и заставить его признаться в их шутке, это защитит Адрио. — Он никто. Я обманывал тебя все время.
— Нет, — Саймон смотрел то на Петро, то на Адрио. Адрио потрясенно молчал. Если бы взгляды Эмилии были кинжалами, Петро был бы пронзен уже сто раз.
— Да. Ты этого мальчика принял за Диветри? Он — сын кожевника. Едва годится для Тридцати, — это станет проверкой их дружбы. Петро надеялся, что Адрио поймет, что он спасал его.
Правда их шутки была слишком для Саймона. Он растерянно моргнул, глядя то на Адрио, то на Петро.
— Врешь.
Теперь Петро ухмылялся.
— Нет.
— Мы скоро узнаем, — сказал лоялист. Он открыл рот, как осел, и завопил. — Ты! Да, ты! Тащи свой белый зад сюда, когда нужен! — он понял, что плотная палатка приглушала его крик, потому что он выглянул из нее и позвал снова.
Петро использовал отвлечение Саймона и шепнул Эмилии:
— Вико там?
Она подвинулась вперед, чтобы заглянуть за гобелен, но остановилась, когда они услышали ответ на рев Саймона.
— Что такое? — голос звучал знакомо. Он был надменным, культурнее Саймона и его друзей.
— Это другой мальчик. Он говорит, что он — Диветри.
— Что? Невозможно.
Саймон снова вошел в палатку. За ним — мужчина с лампой. Длинные волосы обрамляли лицо, но макушка была голой. Холодное выражение было на его лице.
— Брат Нарцисо, — выдохнул Петро с потрясением. Мужчина стоял перед ним, а не был мертв — хотя он не остался в религиозной одежде, в какой был в паломничестве, а был в кожаной одежде лоялистов.
— Вентремиглия, — сказал Нарцисо. Он занимался чем-то, судя по виду. Он вытер свободную руку об штаны. — Я слышал, они поймали тебя. Эта девушка не Элеттра. Что стало с твоими товарищами?
— Я отправил их в город.
— Хорошо. Замок может быть уже в панике. Идеально, — он повернулся к Саймону и потер ладони. — Представляю, в какой они панике из-за казаррино и его безопасности. Все идет как надо, как я и обещал.
— Ты хотел этого? — поразился Петро. Они доверяли этому мужчине, хоть он был дураком.
Адрио печально покачал головой.
— Я пытался сказать.
— Ему тоже пообещали место за столом, — громко заговорила Эмилия. — А я-то думала, откуда лоялисты знали о казаррино. Этот предатель работал с ними изнутри.
Петро ошеломленно вспомнил первые ночи пути, когда он не спал от звуков в лесу. Кто-то был в темноте, он знал теперь, что лоялисты. Он повернулся к Нарцисо.
— Ты что-то сделал с сестрой Беатрице, чтобы она не могла пойти с нами. Ты навредил ей и занял ее место.
Нарцисо прищурился.
— Ты знаешь, сколько мне приходилось терпеть в инсуле? Сколько мне нужно было пресмыкаться, пока мы выжидали идеального момента, чтобы заставить Кассафорте бежать за защитой к нам? Как только я услышал, что такой важный Петро Диветри отправится в Насцензу, я проследил, чтобы Беатрице упала с лестницы, и я заменил ее. Я оказал ей услугу, избавив ее от недели в твоем обществе.
— А потом вы сообщили лоялистам о пути, — продолжил Петро. — Вы ушли ночью из лагеря и встретились с ними. И мы не случайно оказались в Кампобассо!
Саймон приподнял брови.
— Ты был не таким хитрым, как говорил на полночных встречах, да, Склаво?
Эмилия сказала.
— Он вел вас не как пилигримов. Он вел вас к смерти.
— О, мой план сработал. Потому у нас теперь есть агнец Семи, чтобы пожертвовать на ритуале Середины лета. Мы попрощаемся со старым Кассафорте и начнем новое, — Нарцисо оскалился. — Что за бред о казаррино?
Саймон потер рукой щетину на подбородке.
— Этот говорит, что он — настоящий казаррино. А тот, по его словам, самозванец.
— Бред, — Нарцисо сунул лампу в лицо Петро, и его опухший глаз от этого стал слезиться. Он быстро моргал под взглядом Нарцисо. Священник повернулся и так же рассмотрел Адрио. — О чем ты говоришь? — осведомился он у Саймона и указал на Адрио. — Это Диветри.
— Ошибаешься, — Петро был потрясен тем, что Нарцисо был заодно с лоялистами, но ему хватило ума бросить ему последний вызов. — Я — Диветри.
— Лжец, — Нарцисо повесил лампу на крючок у потолка палатки, откуда он бросал зловещие тени. Без предупреждения он ударил Петро по лицу, и тот закричал от боли. Он скрестил руки. — Происхождение заметно, и по тебе сразу видно, что ты — никто, Вентремиглия.