Судья взглянул на Питта.
– Расскажите подробно, что вы видели, суперинтендант, пусть даже жюри присяжных что-то покажется не вполне понятным.
– Да, милорд.
В голосе свидетеля прозвучало напряжение, которое можно было принять за проявление гнева. Усилием воли он заставил себя вернуться к воспоминаниям об увиденном в библиотеке.
– Верхняя полка с книгами располагалась довольно высоко, и достать до нее с пола было невозможно. Для этой цели имелась небольшая лестница в несколько ступенек, на колесиках. Она лежала на боку, примерно в ярде от ног мистера Феттерса, и рядом с ней валялись на полу три книги – одна закрытая и две раскрытые, лежавшие страницами вниз. В каждой из раскрытых книг несколько страниц были загнуты.
Эта картина до сих пор стояла у него перед глазами.
– На полке оставалось пустое место, как раз для трех книг, – добавил полицейский.
– На основании всего этого вы сделали какие-либо заключения, которые побудили вас к проведению дальнейшего расследования? – спросил Джастер с самым невинным видом.
– Судя по всему, мистер Феттерс потянулся за книгой, потерял равновесие и упал с лестницы, – ответил Питт. – Доктор Иббс сказал мне, что у него на голове сбоку образовался синяк, а шея оказалась сломанной, и это послужило причиной смерти.
– Да, именно таковы его показания, – подтвердил обвинитель. – Это совпадает с вашими выводами?
– Поначалу я тоже так подумал…
По залу пробежал глухой ропот, в котором явственно ощущалась враждебность.
– Но затем, осмотрев место происшествия более тщательно, я заметил несколько небольших несоответствий, которые вызвали у меня некоторые сомнения и побудили к проведению дальнейшего расследования, – объявил Томас.
Черные брови Эрдала поползли вверх.
– Что это за несоответствия? Пожалуйста, изложите их детально, чтобы мы могли понять суть ваших заключений, мистер Питт.
Это было предостережением. Дело целиком и полностью основывалось на этих косвенных уликах. Несколько недель расследования не выявили у Эдинетта какого-либо мотива причинять зло Мартину Феттерсу. Они были близкими друзьями, принадлежали к одному кругу и придерживались сходных убеждений. Оба они были состоятельны, много путешествовали и ратовали за социальные реформы. Они имели множество общих друзей и пользовались всеобщим уважением.
Суперинтендант неоднократно мысленно проговаривал все это – не для суда, а для себя. Он тщательно изучил каждую деталь, прежде чем предъявить обвинение.
– Во-первых, книги на полу, – начал он.
Томас вспомнил, как наклонился, поднял их и рассердился, увидев, что они повреждены.
– Одна из них представляла собой английский перевод «Илиады» Гомера, вторая – историю Османской империи, а третья была посвящена торговым маршрутам Ближнего Востока.
Джастер изобразил удивление.
– Я не понимаю, почему это вызвало у вас сомнения. Соблаговолите объяснить.
– Потому, что остальные книги на полке принадлежали к художественной литературе, – сказал Питт. – Это были романы сэра Вальтера Скотта, Диккенса и Теккерея.
– А «Илиада», по-вашему, не принадлежит к художественной литературе?
– Книги на средней полке были посвящены различным темам, связанным с Древней Грецией, – пояснил полицейский. – В частности, Трое, раскопкам, предпринятым мистером Шлиманом, произведениям искусства и предметам, представляющим исторический интерес… Все, кроме трех томов Джейн Остин, место которым было скорее на верхней полке.
– Я хранил бы романы, особенно Джейн Остин, в более доступном месте, – заметил Джастер, слегка улыбнувшись и пожав плечами.
– Вряд ли, если вы уже прочитали их, – возразил Томас без тени улыбки, поскольку испытывал слишком сильное напряжение. – И если вы антиквар, проявляющий особый интерес к Древней Греции, то наверняка не станете хранить основную часть книг по этой тематике на средней полке, а три из них – среди романов.
– Не стану, – согласился прокурор. – Это представляется по меньшей мере странным, так как создает излишнее неудобство. Что же вы сделали, когда увидели эти книги?
– Более внимательно осмотрел тело мистера Феттерса и попросил дворецкого, который был одним из тех, кто обнаружил его, подробно рассказать о том, что произошло.
Питт взглянул на судью, словно спрашивая, должен ли он повторить рассказ дворецкого.
Председатель суда кивнул. Ричард Глив ссутулился и поджал губы, приготовившись слушать.
– Расскажите, если это относится к делу, – сказал судья.