— Не сердись, Франтик, я это нарочно, хотел испытать, любишь ли ты меня. Кабы меня любила, ты бы меня послушалась. Пошла бы и в снег, и в полночь. Мои питерские барыньки не отказались бы. Каждая пошла бы с радостью. А ты, видно, не любишь.
Он замолчал и стал ходить по комнате. Вскоре уехал.
10 декабря.
Мы не пошли на обед с министрами, на который еще раз нас звал Распутин. Обрадовались возможности провести спокойно вечер. Легли около часу спать. Только начали засыпать, стук в дверь и голос Распутина, который требовал, чтобы мы открыли дверь. Мы не откликнулись. Стук усилился. Казалось, вылетит дверь.
— Открывайте же скорее, дусеньки. Мы ждем. Я привез министра.
Потом стук прекратился и шаги удалились. На другое утро мы узнали, что нас спас живущий напротив офицер. Услыхав неистовый стук, он вышел из номера и узнал Распутина и министра X. Он стал смотреть на них в упор. Министр сконфузился и уговорил Распутина уехать.
17 декабря.
Сегодня мы не пошли к «отцу». По телефону он начал просить нас провести с ним вечер в «Вилла Роде». Послушать цыган. Мы решили не ехать, боясь скандала. Мы с Лелей сговорились пораньше уехать к ее сестре, чтобы он не застал нас. Иначе нам не удалось бы отговориться и пришлось сопровождать его. Так мы и сделали.
Он приехал за нами, но никого не нашел. На его вопрос, где мы, швейцар сказал, что мы уехали в театр, но он не знает какой. Когда мы вернулись домой, швейцар, знавший, что это был Распутин, с улыбкой сообщил нам:
— Были Григорий Ефимович и очинно сердились на вас…
26 мая 1916 г. Москва.
Два дня провела, как в чаду. До сих пор опомниться не могу. 23–го приехал Распутин, и я неожиданно провела в его обществе два дня и одну ночь. (Не наедине, конечно. — В. Р.) Вот как это вышло: расскажу все по порядку.
В телефоне слышу забытый уже, певучий голос:
— Здравствуй, Франтик, здравствуй, Дусенька. Приехал к вам в Москву. Звоню с вокзала. Сейчас еду к Решетниковым на Девичье Поле. Приезжай завтракать. Хочу тебя видеть. Соскучился очень…
…За столом сидела старуха лет 80–ти, окруженная несколькими старыми женщинами. Меня усадили между Распутиным и. старухой, сестрой Варнавы, духовной знаменитостью, который тоже был здесь. Напротив меня — молодой офицер, грузин. Я узнала, что он специально командирован, чтобы следить и охранять Григория Ефимовича. Рядом с Варнавой сидела молодая купчиха с крупными бриллиантами в ушах. Она умильно заглядывала ему в глаза и громко смеялась его шуткам. Распутин больше молчал. Говорил в основном Варнава. Старухи льстили и тому, и другому, не зная, кому более угодить…
…К концу завтрака Распугин сказал:
— Як тебе на обед приеду, вот с ним, — прибавил он, указывая на адъютанта…
…Я поспешила домой, по дороге заехала к Елисееву, купила мадеры, закусок, заказала в ресторане рыбный обед, позвонила своим знакомым, желающим видеть Распутина.
К 7 часам вечера он приехал со своим адъютантом. Распутин. был весел, шутил, как обычно неожиданно перебрасываясь от одной темы к другой…
— …У тебя хорошо, душа радуется, — сказал он мне вдруг. — Задних мыслей у тебя нет. За это люблю тебя…
…Почему‑то особенно подолгу его взгляд останавливался на г. Е. Когда‑то он был моим женихом, но потом обстоятельства сложились так, что мы разошлись. Об этом никто из присутствующих не знал. После обеда Распутин вдруг сказал мне:
— А ведь вы друг друга когда‑то очень любили, но ничего не вышло из вашей любви. Оно и лучше, вы не подходящие, а эта жена ему больше пара.
Я была поражена в очередной раз его изумительной проницательностью. Это действительно какое‑то ясновидение…
…Поехали к цыганам в ресторан «У Яра». Распутин потребовал фрукты, кофе, печенье, шампанское. До чего много он мог выпить — поверить трудно. Другого давно бы все выпитое свалило с ног, а у него только глаза разгорались, лицо бледнело и резче обозначались морщины…
…Нужно было бы встать и немедленно незаметно удалиться. Но как‑то захватил водоворот. Будь что будет, опять пронеслась мысль. И я осталась.
— Мою любимую теперь! — командовал Распутин. — Эх, тройка, снег пушистый…
Бледный, с полузакрытыми глазами, с черными прядями волос, спадавшими на лоб, он дирижировал: «Еду, еду, еду к ней…» Все‑таки какая мощная стихийная сила заложена в этом человеке!..
…Кто‑то предложил ехать в Стрелыпо. Мы собрались. Уезжая, наша компания хотела заплатить по счету. Но лакей почтительно изогнулся — все уже уплачено чиновниками градоначальства.
В Стрельне мы заняли обширный кабинет, выходящий окнами в Зимний сад. Публика вскоре узнала, что с нами Распутин. Влезли на пальмы, чтобы взглянуть в окно на Распутина. Вино лилось рекой. Он настойчиво угощал хор шампанским.