Итог был неутешителен: двести семьдесят два человека убиты и триста тридцать четыре ранены. Почти шестьсот бойцов вышли из строя. Тридцать из них – служащие космопорта.
– Лорд Дарлей не слишком усердствовал, – хмуро бросил Кайданов, оглядывая горные склоны, густо заваленные трупами кентавритов. – Как ты думаешь, почему?
– Черт его знает, – пожал плечами Шепель. – Видимо, бережет своих кнехтов для похода на Сигурд.
– А может, у него просто другая цель?
– Не понял, – честно признался Константин.
– Вот и я пока что не могу понять, чего хотят эти подонки, – вздохнул Кайданов. – Ладно, иди к своим людям. Кажется, нам предстоит выдержать еще одну безумную атаку. Скажи Даниэлю и Атраксу, пусть взлетают и не жалеют ракет.
Первая атака кентавритов захлебнулась. Лорд Дарлей был огорчен этим обстоятельством не на шутку. Хотя сам он потерял всего две сотни кнехтов, ожесточенное сопротивление защитников Олемны произвело на него впечатление. Он никак не предполагал, что у полковника Кайданова и Георгия Гергея имеется столько огнестрельного оружия. Содомит, проскользнувший каким-то чудом мимо стен крепости, доложил лорду Ваграму и сенатору Исайе, что кентавр Колосс недоволен бездействием своих союзников и готов обрушить на них кары небесные.
– Мы сделали все, что могли, – притворно вздохнул сенатор Исайя Хаусан. – Так и передай его божественному величию. Наши потери ужасны, но мы сделаем все возможное, чтобы второй штурм стал более удачным, чем первый. Подожди, я сам черкну кентавру несколько строк, – Исайя подошел к раскладному столику, стоящему посредине шатра, и действительно принялся писать.
Сенатор Хаусан лгал Колоссу. Ведь это именно он не позволил Ваграму бросить кнехтов на стены Олемны. Армия лорда Дарлея, насчитывающая более тридцати тысяч опытных бойцов, лишь имитировала атаку. Конечно, они отвлекли на себя часть защитников крепости, но вряд ли такую поддержку можно назвать существенной.
Содомит принял из рук Исайи письмо, низко поклонился сенатору и лорду и исчез за пологом.
– Глупый жеребец, – трескуче рассмеялся Исайя. – И эта безмозглая скотина воображает себя богом.
– Но ведь именно Колоссу боги доверили охранять гору Меру? – удивился Дарлей нелестной оценке союзника, прозвучавшей из уст сенатора.
– Потому и доверили, что он дурак, – отрезал Исайя. – Такой же, какими были его братья Симпилиус и Бритт, отравленные Артемидой. Боги и богини не очень верят друг другу, Ваграм, даже те из них, которые входят в общий круг. А кентавр в данной ситуации – самый надежный хранитель божественного огня. Ему помогают драконы, и ни богам, ни людям не дано проникнуть на территорию Хранилища, пока кентавр Колосс бдит.
– А как тебе удалось привлечь его на свою сторону? Ведь он покинул гору Меру и бросил на произвол судьбы Хранилище. Нарушил слово, данное богам.
– Его привлек не я, а богиня Изида. Ей удалось разбудить в жеребце страсть. Конечно, он наложил на Хранилище заклятие, и никто туда не проникнет, пока он жив. Но ведь смертны не только люди, но и боги, Ваграм.
– Так вы хотите… – начал было Дарлей.
– Молчи, лорд, – остановил его Исайя. – Об этом пока рано говорить. Но чем больше ныне падет кентавритов у крепости Олемны, тем проще нам будет обуздать жеребца. Божественная Изида не хочет рисковать. Превращение Петра должно состояться в Хранилище. Божественный огонь поможет нашей богине подчинить раз и навсегда силу Ваала. Он исчезнет, а вслед за ним сойдут на нет и другие боги. Ты меня понял, император Ваграм?
Глаза Исайи горели безумным огнем, и Дарлею впервые пришло в голову, что он, возможно, напрасно пустился в эту авантюру. Вместо докучливых, но вполне вменяемых богов он рискует получить в качестве единовластной повелительницы Яфета сумасшедшую и развратную богиню, помешанную на всевластии, и ее не менее сумасшедших жрецов, которые, чего доброго, превратят лорда Ваграма Дарлея в пешку, покорную своей воле.
– Началось! – воскликнул Исайя.
– Что началось? – вздрогнул Дарлей.
– Вторая атака кентавритов, – спокойно отозвался сенатор Хаусан. – Пойдем, лорд Ваграм, взглянем, как безумная страсть похотливого жеребца губит его преданных рабов.
Цинизм сенатора покоробил Ваграма, но лорду Дарлею, пожалуй, уже поздно было выпрягаться из летящей под гору колесницы Изиды. Победа развратной богини будет его триумфом, а ее поражение обернется для него крахом.
Кентавр бросил на Олемну всех своих уцелевших драконов. Воздух буквально содрогался от их чудовищного рева и взрывов реактивных снарядов. Навстречу драконам вылетели два вертолета. Их пилоты творили в воздухе чудеса, и Дарлей невольно залюбовался железными птицами, ведущими неравный бой с грозными монстрами Яфета. Крики кентавритов, идущих на верную смерть, долетели до ушей сенатора и лорда. Дарлей досадливо крякнул, Хаусан криво усмехнулся.
– Пожалуй, и нам следует немного подсуетится, – скосил Исайя глаза на застывшего в неподвижности лорда.
Ваграм уже поднял руку, чтобы послать к стенам своих арбалетчиков, но в этот момент к шатру птицей подлетел Симон Лис. Его гнедой жеребец хрипел от испуга.
– Амазонки! – крикнул Симон, буквально падая с седла.
– Какие амазонки?! – ахнул сенатор Исайя, бледнея. – Ты в своем уме!
– Те самые, – оскалился Лис. – Их тысяч двадцать, не меньше, они уже разметали наш арьергард.
– Но у них же Сезон Охоты! – в ужасе крикнул Дарлей.
– Да, дорогой братец, – кивнул головой Симон. – И они пришли за вашим семенем.
– Это Элеонора! – в панике крикнул Хаусан. – Это она их позвала! Какой ужас!
Кнехты и рыцари лорда Дарлея, надо отдать им должное, пытались противостоять проклятым бабам, опьяненным кровью и страстью. Но, увы, в этом мире нет силы, способной остановить взбесившуюся женскую плоть. Ваграм прежде только слышал об этом, теперь ему довелось увидеть все собственными глазами. Говорят, что в Сезон Охоты в экстаз впадают не только смертные женщины, но и богини, которые добавляют свое могущество к силе безумных амазонок.
Волна страсти вскоре накрыла волной войско лорда Дарлея. Уцелели лишь те, кто вовремя бросил оружие и отдал себя во власть беснующихся баб. Впрочем, впавших в раж амазонок удовлетворить было не так-то просто, и мало кто выползал живым из их объятий. Лорд Дарлей оторопело наблюдал за творившейся вокруг него вакханалией. Сенатор Исайя никак не мог попасть ногой в стремя и пугал своими старческими хрипами коня, и без того впавшего в беспокойство. Симон Лис, видимо от испуга, прямо на глазах опешившего брата и ближних рыцарей стал превращаться в роскошную женщину. Спокойствие сохранила только Селена, не отстававшая в этом походе от мужа. Она помогла отцу утвердиться в седле и подхватила под уздцы коня мужа.
– Вперед!
Из кровавой бойни, устроенной амазонками, вырвались только пять тысяч конных дарлинцев. Ведомые Селеной, они попытались обогнуть по склону плюющуюся огнем крепость Олемну, смешиваясь при этом с атакующими кентавритами. Вопли обезумевших от ужаса всадников повергли в смятение волосатых сынов Колосса, а победный клич амазонок, долетевший до их ушей, и вовсе поверг кентавритов в панику. Грозная волна, бившаяся о стену Олемны, развернулась в сторону Кроатии и хлынула прочь от ставших проклятыми стен. Давка была несусветная. Из пяти тысяч конников Дарлея уцелело не более полутора. Тела несчастных кентавритов лежали сплошным ковром от стен крепости Олемны до самого выхода из Ассейского ущелья. Лорд Ваграм ужаснулся, когда прикинул потери своих союзников и представил всю степень огорчения кентавра Колосса. Впрочем, вряд ли божественный жеребец мог упрекнуть хоть в чем-то лорда Дарлея, ибо последний положил на алтарь победы практически всех своих людей.
О еще одном штурме уже не могло быть и речи. Немногочисленное уцелевшее воинство кентавра Колосса скатывалась с горных склонов в Кроатскую долину под громкие всхлипы пяти уцелевших драконов, которые растерянно метались по небу. Лорд Дарлей, потерявший остатки мужества, вяло трусил впереди своего ощипанного воинства рядом с красавицей Симоной, которой никак не удавалось вернуться в свой первозданный образ.