Только сейчас мы ужинали вместе, словно братья,
И будущие планы обсуждали.
И никаких опасностей они не ждали.
А будущего-то у них теперь и нет...
Вот правда жизни в чём, и вот секрет:
Мы все зависим от изменчивой судьбы.
Тогда не лучше ли ей сдаться без борьбы?
Что ж, решено: я остаюсь на прежней службе,
А случай выпадет, так изменю и новой дружбе.
Но прежде надо этих болтунов казнить,
Чтоб самому на эшафот не угодить!
Появляется конвой. Нортумберленд указывает им на пирующих арестантов и отходит в сторону. Конвоиры уводят их упирающихся, со связанными руками. Следом за ними уходит и Нортумберленд.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. Картина вторая.
25 июня, 1483 года. Убежище Елизаветы Вудвилл в Вестминстерском Аббатстве сотрясает шум разбитых стёкол и падающих камней, с улицы доносятся вопли толпы: «Королева – ведьма!», «Злодейку на костёр!», «Сжечь её! Четвертовать!». На полу валяется разбитая и перевёрнутая мебель, осколки посуды и камни. Королева Елизавета сидит на полу в углу комнаты, скорчившись и обхватив голову руками.
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА (мрачно).
Возмездие за все мои злодейства
Жестокой поступью грядёт неумолимо
И приближает час моей позорной смерти.
Предвестник мрачный будущих несчастий
День этот летний для меня закроет солнце
И перекроет будущее тьмой, ввергнув меня
В пучину унижения и бесконечных мук,
В которых, к сожалению, виновна я сама,
Позволив алчности собою овладеть.
Всё кончено! Никто мне не поверит,
Что не причастна я к перевороту
И отстранению Ричарда от власти.
И не имею никакого отношения
К краже регалий и сокровищ королевских.
Толпа неистовая на меня устроила охоту
И гонится за мной, как свора разъярённых псов.
Каждый из них готов в меня зубами впиться,
Или отгрызть безжалостно мне руку,
Что захватила деньги из казны.
Что ж, разве не мои они по праву?
И кто наследует имущество супруга,
Как не его вдова и мать его детей?
Тогда зачем они орут и стены рушат?
И ведьмой меня обзывают, и костром грозят?
Или забыли они страх передо мною,
Забыли, как во прахе ползали у моих ног?
О сострадании меня униженно молили,
В глаза глядели мне, как провинившиеся псы!
Ах, виновата я сама в своих несчастьях!
Нельзя мне было прятаться от них
И трусость им свою показывать, и слабость.
Каждый из них теперь себя героем чувствует
И победителем, а меня – мухой,
Которую можно убить одним хлопком.
Ну ничего, я их ещё сама прихлопну,
Да так, что и костей не соберут!
Я доберусь и до зачинщиков скандала,
Узнаю, кто там обвинил меня, и в чём!
И обвинителей жестоко накажу!
Я палачам велю содрать с них кожу
И на кол их живыми посадить,
Чтобы своей они умылись кровью!
Из их голов устрою пьедестал
И по нему взойду к вершинам власти
Могущественной и несокрушимой,
Которую сумею удержать!
В чём и клянусь той первозданной силой,
Что мне поможет к звёздам вознестись
И совершить жестокий, страшный суд,
И над обидчиками учинить расправу.
Пусть преступлений и грехов моих не счесть,
Но я живу, пока пылает в сердце месть!
Входит Джон Элкок.
ДЖОН ЭЛКОК (настороженно).
С кем говорили вы сейчас, миледи?
КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА (высокомерно).
Я репетировала свою речь в Парламенте!
ДЖОН ЭЛКОК (присаживаясь рядом).
А разве вы не знаете, миледи,
Что брак ваш с королём Эдуардом
Уже три дня как признан незаконным?
И вы теперь уже не королева,
А урождённая Елизавета Вудвилл,
По первому супругу – леди Грей.
ЛЕДИ ГРЕЙ.
А мои дети?
ДЖОН ЭЛКОК (помрачнев).
Признаны бастардами, лишены титулов
И права унаследовать престол.
ЛЕДИ ГРЕЙ.
Но почему?!
ДЖОН ЭЛКОК (осуждающе).