А пришла война, церкви открыли, опахнуло Русь Святым Духом. Вот пошла одна богомолица-старушка на место порушенной часовни, помолилась за своих сыновей и всех русских сыновей. А тут перед ней девочка появилась:
— Благослови, бабушка.
Старушка ее и перекрестила. Видим: вместо девочки лежит золото. Сдогадило богомолицу, чей это клад и на что завещан. Так она и поступила.
Когда же клад выходит из-под земли каким-нибудь животным или человеком, его бьют (как уже описывалось выше) наотмашь, произнеся: «Аминь-аминь, рассыпься». Именно заклинательная сила этих слов рассыпает явленный живым клад, на золото и серебро. Заклинание перерождает качество клада, возвращая ему прежнюю сущность.
И в этом им помогают черные «вызывные книги».
Как правило, все эти люди — кладоискатели — неудачники. Счастливцев среди них нет, как и среди кладовызывателей, кроме оговоренных в нашем рассказе ранее.
С. Максимов приводит одно любопытное преданье, как напослед пензенскому дьякону во всякое время являлся неведомый мужик со всклокоченными волосами и бородой, в синей изорванной рубахе и таких же портках. Мужик, явно всполошенный неведомой силой: «Появится — убежит в саран и пропадет, и все на одном и том же месте». Смекнул дьякон, в чем дело, и стал рыть в том месте землю. Вырыл яму в сажень глубиной и наткнулся на пивной котел, прикрытый сковородкой Хотел было его вытаскивать, да вдруг услышал чей-то грубый голос:
— А что ты тут, добрый человек, делаешь?
— Тебе-то какого черта нужно? — ответил дьякон.
И тотчас услышал, как в руках его дрыгнул котел и затем медленно и тяжело начал погружаться в землю. Догадайся дьякон позвать того человека на помощь — и стал бы богачом…
У других неудачников случается и по-иному. Роют двое, сговорившись поделиться поровну, да стоит одному подумать про себя, как бы нарушить уговор, — тотчас же полуоткрытый клад загремит и провалится.
Многим даже удавалось примести домой открытое сокровище, давших на радостях зарок какую-то часть клада (половину чаше всего) пожертвовать церкви и бедным. Но вот приходят они домой, раскладывают сокровища: золотое сияние, искристый блеск драгоценных камней! — залюбуются, закорыстничают. забудут о зароке, раздумают делиться — и тогда у них вместо всего этого останутся лишь «черепки разбитого горшка либо стекольные верешки от бутылок».
Но тот, кто вооружен «черной наукой», рассчитывает, конечно, на несомненный успех.
«Вызывные книги» заключали в себе переиначенные и самосочиненные молитвы и тайные сказания. Это такие книги, как «Немая строка», «Шестокрыл», «Аристотелевы врата», «Остромий», «Звездочетьи».
Сам чернокнижник, по народному представлению, — чародей, закланник нечистого духа, кудесник, ведун, волхв. «Заключая с духом условие на жизнь и душу, — пишет И. П. Сахаров, — они получают от них (чертей. — В. Ц.) черную книгу, исписанную заговорами, чарами, обаяниями. Всякий чернокнижник, умирая, обязан передать эту книгу или родственникам, или друзьям».
Те же, которые забыли передать эту книгу или не смогли, остаются возле этой книги, их не принимают в загробную жизнь и они приходят, в полночь к своим родичам в белых, нетленных саванах и предлагают им взять себе черную книгу. Ведут они себя во всем как живые люди, разговаривают охотно и очень прожорливы — они шарят повсюду, находят съестное и съедают подчистую. А озлобясь за отказ взять книгу, режут домашний скот, душат кур, ломают двери вплоть до пения петухов. «Запел кочет — нечистую скорчит», — сказано в народе и по этому случаю.
Одно избавление от таких «гостей» — выкопать чернокнижника из могилы. А потом, подрезав пятки, кладут его опять в гроб вниз лицом и закрывают снова могилу. Под заговоры знающего человека, грамотея по волшебству, вбивают в нее между плечами мертвеца осиновый кол (осина — иудино дерево).
Получивший черную книгу от чародея, сам обращается в чернокнижника, даже не читая и не дотрагиваясь до этой книги. Ему достаточно только взглянуть на нее — и все разом увидит и прочтет, все само собой запечатлится в раскиде ума или передастся голосом во сне. Человек вроде как запечатывается в этой книге, душа растекается по словам и чернеет. Тут и являются бесы, требуя себе поручений.
Еще в 1954 году я записал такую историю, случившуюся в селе Покровка на Иссык-Куле. Был такой старый человек, что и не помнил, когда родился на свет, из первопоселенцев — Никита Никитович Стрегуньков. Знал досконально грамоту по чернокнижью. Списки кладов продавал. Захотел умереть, а умереть не может: никто его книг не берет, боятся. А тут мальчонка случился Игорек. Старик ему и сказал: