Здесь народу бывало меньше, но сгубили исчадья жизнь,
Есть заклятье у некромантов, в землю чтобы их уложить,
Но уж если беда такая, что сельчане в своём уме,
Кому гибнуть в подземном крае, к сожаленью, решать не мне,
Есть заклятие на пожары – для того, кого, кровь за кровь,
Не простили, как ни прощали. Припасал его для врагов.
Закляну водоём нечистой силой водных…и водяных,
Чтоб топить неугодных жизни, не всплывут, как их не тяни.
Есть заклятье на злые ветры, что рассеют сожжённых прах.
Дар мой силой времён проверен, и не зря меня люд призвал.
Нашептала живая нежить – неземное живёт окрест,
Нужно, чтоб оно не успело сердце мне приглушить и съесть.
Нашептали односельчане: "Как-то странно ты поутих".
Есть от порчи и скверны чары. Потерял. Не могу найти.
Фольклорное
Ой, да нечасто свои колыбели поют пересмешницы-сойки,
Ой, да про счастье, ходящее в белом до утренней зорьки,
Просящее с леших, русалок и чёрных ворон горьких слез по обидам,
Или связать два узла – в те места, что отсюда не ви'дны.
Ой, да не время же им горевать об утраченном шансе,
На обряд-ритуал нужно выделить час, на удачу, на счастье
Чтобы смело на плечи сложить все лишенья по старой по дружбе.
Песни соек давно в тех местах никому уж не ну'жны.
Разлетелись они в дальний край, их с земли не увидеть,
На земле остаётся ходить по песку, по камням и по льдинам.
Не найдётся часов на обряд-ритуал, что прощенье даруют,
Не сокроется зло за добром, темный лес под водой, а за крыльями – руки.
Ой, да не видно в лесу, под водой, под порогом души добродушной,
Песни соек, как счастья мольба, как обряд-ритуал, никому уж не нужны,
Потому их с земли не увидеть, не слышать. Но волею чести
Домовые, русалки… Все-все вдруг куда-то исчезли.
Сожалею
Мой бескрылый брат,
Отвори врата,
Убери капкан
В сотый раз подряд.
Разве ты не знал,
Что мне силы зла
Могут подсказать,
Как меня прозвал,
Как поклялся мстить,
Что не так – прости,
Не дано мне сил
Головы сносить -
Тяжела она.
Без неё – туман…
Убери капкан,
Отвори врата.
Мой бескрылый враг,
Думай по слогам:
Мне – тебя призвать,
Мне – тебя создать.
Ты – мой верный раб,
Немощен и слаб,
Но мой взор – туман,
Не воздаст пощад…
В сотый раз подряд
Отвори врата.
Раз я умирал,
Мне дорога -
В ад.
Жизнь кощейская
Мне кощейская судьба – побоку,
Захочу – пойду в разгул с зелием,
Захочу – создам зимою осеннюю
Залежалую в земле копоть.
Рана рваная в земле вспорота,
Лягу, свежим подышу воздухом.
Многое с людьми делю поровну,
Даже если они не просят.
Копоть чёрная в груди, копоть.
Разорвать бы да ссушить за ночь,
Не хочу всем рисковать скопом,
Руки не хочу зазря пачкать.
Мне кощеская судьба радостна,
Будто солнце прямо в глубь брызжет,
Лишь бы только не сморила усталость,
Лишь бы не излился цвет рыжий.
Так бы слыл во веки в век падшим,
Телом мимо проплывал в речке.
Мне с кощейскою судьбою – слаще,
Мне с кощейским ремеслом – легче.
Седмица
Глядь: воды гладь – глаза хрустальные,
Янтарём иль уставшим вереском.
Расстояние – дали, дали…
Не отмерить и не отрезать.
Глядь – полей гладь, как крылья ситцевы,
На земле, как в плаще – заплатки.
Может, стоит – раз мы не птицы -
Семь лет молчать.
На восьмой – заплакать?
Глядь – забытое Богом озеро,
Рядом лес – колдовское место.
Хоть не просто, но и не поздно
Те семь вёрст до небес – лесом.
Не смотреть – за семью печатями
Все ответы, отгадки, таинства,
Не придётся молить пощаду их,
И неведение с горем – в радость.
Пусть не лечит, не сушит в "легче"
Время, спетое на латыни.
Лучше семь раз сгореть, чем
Один раз покрыться инеем.
Назову тебя чайкой
Назову тебя чайкой – и станешь моим злосчастием,
Поманю – и зароешь клад под гнилыми соснами.
Наверное, надо по имени звать почаще,
Ведь к невозврату прийти никогда не поздно.
Назову тебя ветром – станешь моим попутчиком,
Все передряги-беды ножом – и поровну.
И неизвестно, досталось б кому-то лучшее,
Когда б паутина осталась рукой изорвана.
Назову тебя другом – и станешь священным идолом,
Пресветлым и ясным, вне ясного порождением,
Назову тебя тайной, чтоб больше тебя не видели,