— Нет, — отмахнулся Лорд Грендель. — Не больше, чем кайилу или тарска.
— Мужчины были в капюшонах, — припомнила я.
— Конечно, они должны были скрывать свои лица под масками или капюшонами, — кивнул Лорд Грендель, — чтобы Ты не смогла их потом опознать.
— На мне были наручники, — сказала я.
— Чтобы ещё больше обезопасить тебя, — объяснил Лорд Грендель. — Окажись Ты в состоянии, оказать хотя бы малейшее сопротивление и будь настолько глупой, чтобы попытаться сделать это, чего мы, признаюсь, опасались, то Ты могла бы задержать грабителей, подвергнув опасности их миссию и жизнь, вот в этом случае тебя могли и убить. Возможно, Ты должна быть благодарна за свою жизнь чему-то столь простому как пара рабских браслетов.
— Но теперь их уже можно с меня снять? — спросила я.
— Конечно, — кивнул он.
— Спасибо, — поблагодарила я.
— Держу пари, — усмехнулась Леди Бина, — есть кое-кто, чьи браслеты и, возможно, кандалы, Ты жаждала бы носить.
— Госпожа? — вскинулась я.
— Кое-кто, за монеты которого Ты хотела бы быть уведённой со сцены аукциона, — добавила она.
— Я должна буду заштопать свою тунику, — буркнула я. — Её порвали.
Леди Бина подняла и покрутила в пальцах бит-тарск.
— Когда я тебя покупала, — сказала она, — я предполагала, что Ты могла бы представлять интерес для мужчин.
— Да, Госпожа, — подтвердила я.
— И это, всё, — спросила женщина, демонстрируя мне монету, — чего стоило твоё использование?
— Мне ничего сказать об этом, — вздохнула я. — Это всё, что он мне дал.
— Я полагала, что Ты должна была бы принести в два раза больше, — заметила она, — хотя бы два бит-тарска.
— Увы, — развела я руками, — Госпожа не было рядом, чтобы поторговаться.
— Многие мужчины, — встрял в наш разговор Лорд Грендель, — натолкнувшись в уединенном месте на соблазнительную кейджеру, у которой заткнут рот и скованы руки, беспомощную и находящуюся полностью в их власти, вообще не стали бы платить.
— А разве со свободной женщиной было бы не то же самое? — полюбопытствовала я.
— Конечно, нет, — заверил меня он. — Свободную женщину немедленно освободили бы, оказали помощь и вернули ей достоинство. В противном случае, если бы кто-то оказался настолько невоспитанным или глупым, чтобы рисковать оказаться под пытками или на колу, то заплатить тоже было бы нельзя, поскольку свободная женщина — бесценна. Дать ей монету было бы большим оскорблением.
— А мы, значит, отличаемся? — уточнила я.
— Совершенно, — кивнул Лорд Грендель. — Вас никому в голову не придёт назвать бесценными. Вы стоите ровно столько, сколько мужчины за вас заплатят.
— По крайней мере, — улыбнулась я, — у нас есть некоторое понимание того, чего мы стоим.
— Конечно, — согласился со мной Лорд Грендель.
— Но он заплатил, — заметила Леди Бина.
— Это указывает на то, — сказал Лорд Грендель, — что он остался более чем удовлетворён.
— Он был хорошо удовлетворён, Аллисон? — спросила у меня Госпожа.
— Думаю, что он был доволен рабыней, — заверила её я.
— А что насчёт тебя, Аллисон? — поинтересовалась Леди Бина. — Ты тоже была очень довольна?
— Пожалуйста, не заставляйте меня говорить, Госпожа, — попросила я, опуская голову.
— Говори, — потребовала женщина.
Я подняла на неё полные слёз глаза и выдавила:
— Я — рабыня, Госпожа!
— Я поняла, — кивнула она. — Превосходно.
— Насколько я понимаю, — снова вмешался в наш разговор Лорд Грендель, — медный бит-тарск — это обычная цена использования рабыни. Например, именно столько кидают в кастрюлю прикованной к столбу лагерной девки, или вставляют в копилку, висящую на цепи монетной девки.
— Хорошо, — констатировала Леди Бина. — Значит, один единственный медный бит-тарск вовсе не является отрицательной оценкой качества рабыни.
— Нисколько, — подтвердил её телохранитель.
— Замечательно, — улыбнулась она.
— Скажем, в тавернах, — добавил Лорд Грендель, — за бит-тарск обычно можно купить кубок паги, и в эту цену входит использование паговой девки, но это на усмотрение клиента. За танцовщицу иногда нужно доплачивать.
— Я очень рада, — заявила Леди Бина, с улыбкой глядя на меня.
— А разве меня не нужно за это презирать? — удивилась я.
— С какой стати? — отмахнулась моя хозяйка.
— Я ничего не могу поделать с собой, — вздохнула я.
— Ты и не должна ничего с этим делать, — сказал Лорд Грендель. — Скорее Ты должна от всего сердца желать, чтобы быть настолько живой и женственной.