— Ты не лишена привлекательности, — сказала мне другая, — и Ты приложишь все усилия, чтобы мужчина был доволен, не так ли?
— Да, Госпожа, — заверила её я.
— Многие мужчины ничего не имеют против полуобученных девушек, — сообщила мне третья. — Во-первых, они дешевле, а во-вторых, их можно выдрессировать по своему вкусу.
— На подходе много других, — сказала первая, — кого нам предстоит готовить.
— Город пал, — пояснила вторая.
— Ты — варварка, Аллисон, — сказала вторая, — а варварки — способные ученицы, в конце концов, они уже — на рабыни три четверти, но те, кого вскоре доставят, будут гореанками, бывшими свободными женщинами.
— Я понимаю, — кивнула я.
— С каким наслаждением мы пройдёмся по ним своими стрекалами, — недобро усмехнулась первая.
— Уж мы научим их тому, что теперь они — рабыни, — хмыкнула третья.
Признаться, после всего того, что я слышала о них, мне было трудно вообразить таких женщин рабынями. Однако мне было известно и то, что крайне малое число рабынь на Горе были потомственными, по крайней мере, в том смысле, что они являлись продуктом рабских ферм. Подавляющее большинство гореанских рабынь в прошлом были свободными женщинами той или иной касты. К тому же, свободные женщины Гора, независимо от того, что могло бы ожидать от них общество, что ни говори, оставались женщинами, со всеми инстинктами, потребностями, желаниями и побуждениями, присущими человеческой женщине, со всеми сложными генетическими кодами, скрытыми в каждой клеточке их тел. Слышала я и не раз, как после ухода той или иной свободной женщины, посещавшей дом, возможно, с целью покупки рабыни-служанки или шёлкового раба, охранники обменивались замечания, размышляя о её предположительной стоимости на рынке. К счастью, наши высокие посетительницы, оставались в неведении о таких беседах. Похоже, судя по реакции охранников, права гореанская пословица относительно того, что под одеждами сокрытия, всегда можно найти рабыню, которой не хватает только ошейника.
— Рабыня, Аллисон, — прошептала я, — благодарит своих наставниц за то обучение, которое они ей дали.
Они поцеловали меня и вскоре после этого, в комнату вошёл один из охранников, державший в руке рабский капюшон.
Нас вели по улицам. Но в тот момент, закрытая капюшоном, я не знала, какая поразительная красота меня окружала. У меня не было никакого представления ни о том, что такое гореанский город, со всеми его зданиями, высокими башнями и изящными мостами, просторными галереями, роскошными колоннадами, ни о богатстве ярких красок всех возможных цветов и оттенков на одеждах прохожих, как женщин, так и мужчин. Конечно, в доме я узнала, что существует множество фасонов и цветов рабских туник, в образцах которых меня заставляли позировать перед зеркалами, но обычно каждая из них была однотонной. И, в конце концов, это были рабские туники. Домашние туники, кстати, те, которые мы носили в доме повседневно, были довольно однообразными, обычно, коричневыми или серыми. Такие вещи подвержены влияниям моды, причём, это касается как одежды для свободных, так и того, что предназначено для рабынь, в плане расцветок, фасона, материала, разрезов, оформления кромок и так далее. Однако, как и когда менялась мода, и почему она менялась, мне лично было не ясно. Несомненно, были некие законодатели моды, скажем, высокопоставленные чиновники, богатые Торговцы, Актеры, Певцы и Поэты, определенные женщины из благородных семей и высших каст или кто-то ещё. Но почему принимался, пусть и мимолётно, именно этот их выбор, а не какой-либо другой? Возможно, к этому имели некоторое отношение высокие, состоятельные, более успешные или влиятельные члены касты Портных, распространявшие свои идеи относительно того, как надо одеваться, где с намёком, где как бы случайно оброненным словом, где плакатом, вывешенным на бульваре, и так далее. Несомненно, каждый раз, когда мода менялась, по крайней мере, высокие Портные, владельцы передовых домов одежды получали хорошие прибыли, продавая больше предметов своего труда. Я имею в виду тех, кто подходил к моде с рассудительностью, тех, кто был заинтересован в том, чтобы не отставать от времени, но воздерживался от того, чтобы выглядеть жалко или стать посмешищем из-за того или иного стиля или фасона. Что касается рабских туник, к примеру, были несколько лет когда в моду вошли белые туники с чёрной, обычно диагональной полосой. И, разумеется, если хозяева и хозяйки так беспокоились о том, во что одеты их кейджеры, сколь бы простыми и короткими, откровенными и унизительными не были бы их предметы одежды, то можно себе представить, насколько они обеспокоены своим собственным одеянием. Особенно это касалось представителей и представительниц высших каст.