Простыню с меня сдёрнули, отчего меня развернуло вполоборота.
— Полюбуйтесь на эту варварскую вуло, — предложил аукционист. — Уверен, она может представлять некоторый интерес. Например, она могла бы быть полезна в качестве третьей или четвертой рабыни в вашем доме, чтобы избавить более высоких и ценных рабынь от неприятных работ. Возможно, она могла бы стать начальной рабыней или подарком для сына или племянника, возвращающегося после обучения в Харфаксе, Венне, Бесните или Брундизиуме.
От мужчин, естественно, не стали скрывать факт того, что я ещё плохо знакома с неволей и только частично обучена, но эти недостатки были тут же объявлены как достоинства. Аукционист повернул дело так, что будущий владелец имеет шанс получить изысканное удовольствие от дрессировки новой девушки, чего ему не перепало бы, пробудь она в ошейнике более долгое время, а так можно будет обучать меня под его собственный вкус и всё такое.
— Представьте себе, — продолжил работорговец, — разве она не выглядела бы замечательно в камиске или в чём-то меньшем?
Мне вспоминалось, как я ходила в камиске на Земле по требованию Миссис Роулинсон, на организованной ею вечеринке. Это было частью моего наказания за то, что я осмелилась читать книги о вашем мире. Тогда я обслуживала гостей полуголой, как если бы я была рабыней.
— Лучше в меньшем! — рассмеялся кто-то из мужчин. — Давай, покажи нам её!
— Распахни тунику, моя дорогая, — бросил мне аукционист.
— Пожалуйста, нет, Господин, — простонала я.
Реакцией на мою мольбу был смех, прокатившийся по толпе.
— Изящно, — добавил аукционист.
Я уставилась поверх голов мужчин на магазины по ту сторону улицы. У меня не было смелости встречаться взглядом с кем бы то ни было из собравшихся. Мои глаза наполнились слезами.
— Позиция, — скомандовал аукционист, и моё тело выправилось.
Я почувствовала влагу на своих щеках. Слезы катились из моих глаз.
— Вероятно, вы догадались, — развёл руками аукционист, — что это её первая продажа.
Очередная волна смеха прокатилась по немногочисленным рядам собравшихся мужчин. Я предположила, что это было очевидно.
— Повернись, — велел мне работорговец. — Теперь встань лицом к покупателям.
— Возможно, немного тоща, — заметил аукционист, — но я не думаю, что чересчур.
Разумеется, ведь у меня была одна из лучших фигур в женском сообществе!
— Дай нам увидеть её полностью, — потребовал один из собравшихся.
В его голосе я не услышала ни капли волнения. Запрос казался сухим и деловитым. Неужели они не понимали тех чувств, которые меня переполняли? Неужели они не сознавали того, что происходило? Я была женщиной! Я была рабыней! Мена продавали!
— Тунику, моя дорогая, — сказал аукционист.
— Господин! — взмолилась я.
— Изящно, — добавил он.
Туника перешла в руки помощника работорговца, стоявшего позади на платформе, по левую руку от меня.
— Присмотритесь к ней, — сказал аукционист. — Варварка. Стройная, красивая, темноволосая. Слегка обученная, совсем недавно открасношелкованная.