Чем кормят в эфиопском ресторане?
Надо бы выяснить. Если из всего этого бреда ничего не получится, можно будет хоть интересно поесть.
Плотно затянутое небо грозило дождем, однако не пугало туристов. В Вестсайде полно иностранцев. Джек остановился рядом с группой японок, знавших, видимо, лишь одно слово.
– "Гуччи"? [15]«Гуччи»? – лопотали они.
Он ткнул пальцем в сторону Пятой авеню.
Потом щеголеватый пожилой джентльмен с британским акцентом остановил его на углу, спрашивая, как пройти к вокзалу Гранд-Сентрал. Отправил его по Сорок второй, посоветовав держаться левой стороны – мимо не пройдете.
– Разрешите и мнеспросить у вас кое-что, – сказал Джек, когда мужчина поблагодарил и собрался идти.
Его обеспокоил тот факт, что, несмотря на все старания замаскироваться под иногороднего, второй иностранец спрашивает у него дорогу.
– Почему вы меня приняли за местного жителя?
– Во-первых, по нейлоновой куртке, – объяснил британец, поглаживая аккуратные седые усики. – Видя такую в Лондоне, мы точно знаем, что в ней американец. То же самое относится к миниатюрному рюкзачку.
– Хорошо, но, может, я приехал из Де-Мойна или еще откуда-нибудь?
– Я видел, как вы улицу переходили. Если замечали, урожденные ньюйоркцы полностью игнорируют знак «стойте» и редко останавливаются, переходя дорогу.
Надо запомнить.
Он двинулся дальше, останавливаясь на знак «стойте», нашел отель «Клинтон-Риджент» в начале сороковых, между Девятой и Десятой. Огромное восьмиэтажное здание выше всех прочих в округе.
Низкий козырек торчит над небольшой мощеной площадкой в тени тоненьких вязов в кадках. В широких окнах слева от вращающейся двери виднеется полупустое кафе, справа – полное народу фойе. Джек вошел и споткнулся, охваченный щупальцами глубокой тревоги.
Оглядел фойе с низким потолком, стараясь понять, что ему здесь так не нравится. Обыкновенные люди, стоят, сидят, прохаживаются. Никто ничего плохого не делает, не угрожает. Все настолько обычные, что даже возникает сомнение, туда ли он попал. В тот же миг заметил девушку с рюкзаком на спине, в футболке с изображением знакомого инопланетянина с черным глазом и понял, что попал куда надо.
Пока стоял, неприятное чувство развеялось, хоть и не до конца.
Увидел высокую худощавую фигуру Лью Элера, махнувшего ему из ниши и шагнувшего навстречу.
– Хорошо, – сказал Лью, обмениваясь рукопожатием. Он был в серых слаксах, зеленой рубашке из шотландки под синим свитером с треугольным вырезом на шее, держался без официального костюма свободней. – Как раз вовремя. – Присмотрелся к горлу. – Что это…
– Брился, обрезался.
– А. Давайте по легенде пройдемся, потом попытаемся зарегистрироваться.
– Попытаемся?
– Да. Кажется, я нашел способ вас провести. Если пройдем барьер, легенда не понадобится.
– Может, сначала все-таки зарегистрироваться?
– Нет, поверьте, обязательно надо запомнить легенду, прежде чем подходить.
– Ладно. Кто я такой?
Лью огляделся:
– Здесь слишком людно. Выйдем на улицу.
Остановились под вязом в бетонной кадке. Лью внимательно осмотрел дорогу и тротуар, только после этого обратился к Джеку:
– После долгих раздумий я пришел к выводу, что вам лучше всего быть участником.
– Участником чего?
– Контакта с НЛО.
– Имеется в виду, похищенным? – Неизвестно, удастся ли удержаться от смеха.
– Нет. Кругом слишком много свихнувшихся на похищении, либо в безумных фантазиях, либо ради известности. Надо играть тоньше. Расскажите просто, как однажды на несколько часов выключились из жизни. Где ваши родные места?
На этот вопрос отвечать не хотелось.
– А что?
– Следует хорошо представлять себе место происшествия. Обязательно немноголюдное.
Джек хорошо знал Джерси, где вырос. В сердце штата почти сплошь сосновые пустоши.
– Как насчет лесных пустошей в Джерси?
– Отлично! Мэл всегда говорит, что там находится «силовая точка».
– Что это такое?
– Точно не знаю. Одно из ее открытий в ходе исследований. Мы туда ездили в прошлом году, искали эти самые силовые точки да заблудились. Ладно, значит, вы ехали через лес и увидели движущееся световое пятно над верхушками деревьев.
– Я о таких пятнах слышал, но никогда не видел.
– Нет, видели. Заметили пятно… притормозили, чтобы разглядеть, а оно ушло в сторону. Остановились поближе… очнулись на рассвете. Отключились на пять-шесть часов.
– И все?
Лью кивнул:
– Больше ничего не требуется. Идеально, ибо неопределенно. Никто не станет расспрашивать о подробностях, потому что их нет. Если кто-нибудь вдруг пристанет с вопросами, изображайте растерянность – вам самому безумно хочется вспомнить хоть что-нибудь…
– Почему ж я об этом не сообщил? Это можно проверить.
– Нет вопросов. Никому не сказали, потому что ничего не поняли, не хотели, чтоб люди вас приняли за ненормального. Обычное дело. Почти всем, кто этим занимается, превосходно известно, что сообщается только о малой доле явлений и контактов, остальное остается тайной из-за весьма реального опасения попасть в категорию чокнутых.
– Пожалуй, годится. А с Мелани меня что связывает?
– Это самое замечательное, – усмехнулся Лью. – Вы никогда никому не рассказывали о происшествии, даже родным, потом вам ни с того ни с сего звонит Мелани Элер, приглашает приехать в Нью-Йорк побеседовать.
– Откуда она узнала?
Лью еще шире разулыбался:
– Всеспросят то же самое. Поэтому вы станете в высшей степениинтересным очевидцем. Каждый захочет с вами потолковать. А поскольку вы с Мэл никогда не встречались, никогда о ней даже не слышали,можно спокойно задавать любые вопросы.
Джек огляделся вокруг:
– Мне придется сидеть рядом с вами у всех на глазах. Как мы познакомились?
– Вы приехали к нам, чтобы встретиться с Мэл. Она куда-то делась. Поэтому я вас взял с собой, чтобы вы помогли мне ее отыскать. – Он просиял от гордости. – Здорово, правда? Комар носа не подточит. – Улыбка исчезла, адамово яблоко конвульсивно дернулось. – Мэл могла бы гордиться.
Действительноздорово. Фактически блестяще. Впрочем, кое-что можно усовершенствовать.
– Наверняка. На меня тоже произвело впечатление. Только давайте внесем еще один штришок. Скажем, я говорил с ней во вторник.
– Во вторник? Уже после…
– Правильно. Она со мной связалась послепохищения.
Еслиее похитили, мысленно добавил Джек.
– Это озадачит виновников, которые сразу начнут принюхиваться.
– Пожалуй.
– А вы в то же время играйте открыто.
– Что имеется в виду?
– Говорите, что Мелани в воскресенье уехала по какому-то срочному делу, вы ее с тех пор не видели. Беспокоитесь, даже подозреваете некий злой умысел, хотя она предупредила о возможной задержке. Только не проговоритесь, кто я такой, и не упоминайте ее обращение по телевизору вечером в понедельник. Ясно?
– Конечно. Почему…
– Лью! – воскликнул женский голос.
Джек, оглянувшись, увидел дородную женщину лет пятидесяти, которая направлялась к ним от подъезда отеля.
– Ох, привет, Олив! – крикнул Лью и поспешно тихонечко зашептал, скривив рот: – Олив Фарина, одна из столпов СИСУПа. Стремится пережить второе рождение.
– Как я рада тебя снова видеть! – Она с теплой улыбкой раскрыла объятия.
Лью наклонился, быстро ее обнял.
– И я тоже рад, Олив. Позволь тебе представить… – Он оглянулся на Джека.
Тот прочел на его лице ошеломление – несомненно, зеркальное отражение своего собственного. Про имя не подумали.