Кошмар взвесил поднос с чашками в руках и произнёс деревянным голосом:
– Давайте пить кофе.
Готье с Жу спят прямо за стеной. А Шилов улёгся на первом, недалеко от камина. И от столика с бутылками. Высосал, наверное, ещё пол-литра и храпит.
Мне тоже нужно выпить. Надраться. Нах*яриться. Я не могу спать. Я лежу одетый на застеленной кровати и тупо смотрю в потолок. Там, на третьем этаже, ещё одна комната. Спальня Лёниных родителей. С огромной кроватью.
Я слышу, как тикает мой «swatch» на руке.
Я знаю, что Лёня повёл укладывать Надин именно туда. И не спустился обратно.
Мне нужно надраться. Нах*яриться. На*башиться. Уйти в анабиоз.
Мне нужно выпить.
Мне нужна сигарета.
Х*й с ними: первоклассницей, девушкой больной СПИДом и повесившимся братом.
Я хочу курить.
Сигареты есть у Шилова. Там же прихвачу батл «чиваса». Я пошевелился, собираясь встать, и замер.
Кто-то спустился с третьего этажа и мягко прошёл мимо моей комнаты. Сердце опять схватило свой молоток. Не молоток. Кувалду.
Еле слышно щёлкнула дверь ванной.
Потом зашумела вода.
Млядь! Мне нужно выпить!
Я, стараясь не шуметь, вышел в коридор и на цыпочках направился к лестнице. В ванной тихо звякнуло. Я уже поставил ногу на ступеньку, когда услышал, как сквозь шум воды кто-то тихо всхлипнул.
До сих пор не пойму, что меня заставило вернуться назад. И открыть дверь.
Вода тугой струёй била в раковину.
На кафеле, съежившись, сидел голый по пояс Лёня Кошмар и тихо давился слезами. Рядом с ним валялась выпотрошенная аптечка. Я сразу понял, что он там искал. Резиновый жгут, который туго стягивал его правую руку. В левой – Лёня держал одноразовый шприц. Восемь кубов. Не глюкозы стопудово.
Мы молча смотрели друг на друга.
– Родители знают? – спросил я.
Слёзы побежали сплошным потоком, и он выпустил конец жгута из зубов.
На левой – такие дороги, что колоть уже некуда.
– Что случилось? – я присел рядом, почувствовав, как кафель холодит задницу.
Он заплакал ещё сильнее.
Я вытащил из его пальцев шприц и аккуратно положил на стиральную машину.
Мля. Мне пох, когда плачут бабы. Но на мужские слёзы смотреть не могу. Я прикоснулся к его плечу.
Лёня неожиданно обнял меня и его слёзы промочили мою футболку: он, наконец, разрыдался по-настоящему. Так продолжалась минут пять. Непрерывные рыдания превратились обратно во всхлипы. Потом в судорожные вздохи. Наконец он так же неожиданно отстранился. Вытер тыльной стороной ладони глаза и невидяще уставился в стену.
– Она меня не любит, – сказал он.
Я промолчал.
– А я… – он снова всхлипнул, —… я её люблю…
Ночь откровений.
Я взял полотенце и подал ему.
Потом взвесил шприц в руке:
– Не много?
Он хмуро глянул на восемь кубов и вытер лицо:
– Я хотел убить себя.
Зашибись.
– Зачем?
Лёня молчал с минуту.
– Я ей ноги готов целовать… Я всё готов ради неё сделать… А она сказала сейчас, что между нами ничего не будет… Что я, конечно, милый мальчик…
– Мальчик… – повторил он горестно.
– Ну сказала и сказала…
Хреновый из меня психолог.
Лёня вдруг посмотрел на меня. С очень непонятным выражением:
– А сама сегодня там внизу… С тобой…
Я пожал плечами:
– Да она татуировки мои смотрела…
– Татуировки… – повторил он упавшим голосом.
– Ну не любит… – сказал я сам себе не веря, —…полюбит… Всё будет нормально.
Лёня мутно глянул на меня и вдруг сказал зло:
– Не будет нормально. Потому что я мальчик. Мужчина… Мужик…
Я пожал плечами:
– В смысле?
– В прямом, – он встал и произнёс, возвышаясь надо мной. – Она не спит с мужчинами.
– В смысле?.. – тупо повторил я, уже всё поняв.
– Вообще не спит, – Лёня посмотрел на шприц. – Она «розовая». Стопроцентная лесбо.
Что за ночь сегодня?
Я поднялся и потёр щёку, смотря на своё отражение в запотевшем зеркале. Потом перевёл взгляд на Лёню:
– Да, чувак… Была бы она хотя бы «Би», шанс бы у тебя был…
Чуть не сказал – у меня.
Кошмар смотрел в пол.
Я пожал плечами:
– Её любви может добиться только другая девчонка… Поэтому наше место – в буфете.
– В буфете… – повторил он.
Мне захотелось спать:
– Давай… Убирай тут своё…
Я сделал неопределённый жест рукой:
–…Оборудование… Нужно поспать…
Лёня опять посмотрел на шприц:
– Мне нужно вмазаться.
Я прикоснулся к его плечу:
– Чувак… это твои дела… Но завтра нам на работу. Всем. Ты должен быть огурцом.
– Я буду, – ответил мне Лёня и поднял жгут с пола. – Честное слово.
Я похож на огурец. В зелёной бейсболке и зелёном жилете с буквами «АкваЛабиан. Пицца круглосуточно» на спине. Под мышкой – шесть плоских картонных коробок с аналогичной надписью. Кое-что здесь не правда. Не круглосуточно. А с 9 до 17. До обеда мне нужно посетить десять клиентов. Список у меня в другой руке. Кто тут у нас сегодня первый? «Кредитный союз»? ОК. Жвачку в рот. Поехали…
– Что?
У секретарши серые глаза за стёклами очков, строгая причёска и два высших образования. Стопудово.
– Пять «гигантских» с грибами для «Кредитного союза» и одна с сыром, – повторяю я.
– Но… – она смотрит на коробки, которые я бухнул рядом с факсом, —… мы не заказывали пиццу…
Конечно, милая.
– Девушка! Вы лично не заказывали, другим захотелось. Пять с грибами одна с сыром… У меня ещё девять заказов! – я проявляю нетерпение. – У вас, сколько человек работает?
Она смотрит на меня. Снова на коробки:
– Я… спрошу сейчас…
– Окей. Только побыстрее, ладно?
Она скрывается в глубинах офиса. Всегда одна и та же история. Хорошая история. Отличная история.
Осматриваюсь вокруг. Огромный аквариум с полосатыми рыбами. На стенах картины на ту же аквариумную тематику. Или на морскую?.. Босс, видно, какой-нибудь дайвер-х*яйвер. А может это сейчас стиль сезона?
Я слышу цокающие каблуки возвращающейся секретарши.
Не… у нас в офисе всё не так.
Поворачиваюсь к ней:
– С вас четыре сто. Доставка бесплатно и ещё…
Она перебивает:
– У нас никто не заказывал пиццу.
Я перестаю жевать жвачку.
– Девушка, если это шутка, то не смешная.
– Я только что всех спросила. Никто пиццу не заказывал.
Она хлопает себя по бедру и пожимает плечами:
– Никто.
Симпатичная.
Достаю из кармана листок заказов, подношу к её лицу:
– Что здесь написано? Вот. В первой графе?
– «Кредитный Союз», но…
Я выплёвываю жвачку в урну у её стола:
– Вы знаете, что мне сделает босс, если я привезу сейчас шесть «гигантских» обратно? У меня мама болеет…
Тьфу-тьфу-тьфу, извини мамуль. Здоровья тебе на много лет.
–… В двойном размере. И ещё заставили работать без выходных… – распаляюсь я.
Секретарша моргает за своими модными стёклами.
– Но… может, у вас там напутали что-то?..
Молодец. Умничка.
Я замолкаю. Непонимающе смотрю на неё несколько секунд. Говорю:
– От вас можно позвонить?
Она облегчённо вздыхает:
– Конечно!
Я беру трубку.
Гудок.
У нас в офисе всё по другому.
Гудок.
Там нет секретарши и аквариума.
Гудок.
Там…
– Аллё-о-у?… Это хто?
Я строго говорю в трубку:
– Диспетчер?!
Секретарша смотрит на меня.
– Проверьте первый заказ у четырнадцатого…
Как бы выглядели её глаза, если бы она слышала то, что происходит сейчас на линии.
– А… это ты?…Ну-ну…
У нас в офисе всё не так. Там в окружении мобильных телефонов сидит Чаппа. Который, судя по голосу, уже успел хорошенько дунуть:
– П*зди-п*зди…
– «Кредитный союз» – пять «гигантских» с грибами и одна с сыром.
–…Как секретарша, ман?