Андропову удается значительно больше, чем его предшественникам, но далеко не все. Причем самое главное, что не удается, — провести под шумовые эффекты Русской партии прямые акции Комитета государственной безопасности и, сделав из евреев козлов отпущения, раз и навсегда покончить с “пятой колонной" внутри страны. Несомненно, одними евреями дело бы не ограничилось — просто они всегда принимают на себя удар первыми.
Двух главных “угонщиков" Эдуарда Кузнецова и Марка Дымшица ленинградский суд приговорил к смертной казни, но под давлением мирового общественного мнения, которое добивалось одновременно от генералиссимуса Франко отмены смертного приговора баскским террористам и добились этого на день раньше, высшая мера была заменена 15-летним сроком лишения свободы. Затем потенциальных угонщиков освободили досрочно в 1979 году — в обмен на двух советских шпионов, пойманных в США. Точно так же и во втором случае Андропову не удалось применить к Анатолию Щаранскому высшую меру наказания, предусмотренную советским законодательством за измену родине, — его присудили к 13 годам лишения свободы.
Но дело не в том, что оба жестоких приговора оказались все-таки менее жестокими, чем задуманы Андроповым, а в том, прежде всего, что суды не стали, как он планировал, показательными, не послужили сигналом к действию, остались одиночными акциями Комитета государственной безопасности, не умноженными аналогичными судами по всей стране и не сопровождаемыми ни еврейскими погромами, ни выселением евреев — ничем подобным. И то, что Андропов задумал более грандиозное и зловещее зрелище, — несомненно. Об этом можно судить и по детективным статьям в правительственной газете “Известия" с подробным описанием специального набора инструментов и препаратов вроде чернил, которыми якобы пользовался “шпион" Щаранский, тайных встреч с иностранцами, условного кода, шифра и так далее. Параллельно в Ленинграде арестовали Леонида Любмана, тоже еврея и по тому же обвинению в измене родине, но повод еще более невинный — встреча с одной иностранкой. Любовному роману придали масштаб шпионажа, и Любман был приговорен к 15 годам. Схожие еврейские процессы готовились в Киеве, Одессе, Новосибирске, Минске. Такую же картину подготовки грандиозного антисемитского шоу мы легко можем восстановить и в процессе “самолетчиков".
В обоих случаях для возбуждения страстей в низах предполагалось активно использовать печать, радио, особенно телевидение. Ничего этого Андропову позволено не было. Даже напротив, между двумя процессами четверти миллиона евреев разрешили эмигрировать из СССР. Это было связано и с желанием кремлевских прагматиков хоть как-то смягчить еврейскую проблему в связи с бурным ростом антисемитизма, инспирируемым КГБ, и с начавшимся в это время детантом[4] в отношениях между Западом и Востоком. Еврейская эмиграция — наиболее чувствительное поражение Андропова, который как председатель Комитета государственной безопасности отлично понимал, что невозможно поддерживать один и тот же уровень давления в сообщающихся сосудах, если один из них дал течь. Поэтому все 70-е годы прошли у него под знаком борьбы с эмиграцией и в конце концов, в самом начале 80-х, когда он стал всесильным регентом при больном беспомощном Брежневе, ему удалось залатать опасную течь в тоталитарном государстве, за порядок в котором он нес прямую ответственность. Его борьба с эмиграцией шла параллельно борьбе с диссентом и детантом, и он одержал победу на всех трех фронтах, благодаря чему и пришел к власти. Но пока что с еврейскими судами и с еврейской эмиграцией он потерпел поражение: кремлевские вожди, как и раньше, когда он предложил им “венгерскую модель" для умиротворения Чехословакии или “черный список" подлежащих немедленному аресту неблагонадежных граждан, сдерживали жандармское рвение.
4
Ослабление напряжения, передышка, отдых. В политической терминологии 70-х гг. синоним разрядки международной напряженности.