Читают в день ангела, пока дочь спит, стоя в ногах.
Заговор на внуков
Лиха беда, руки чужие, враги людские, языки злые, от раба нарожденного, покрещенного (имя) рукам неметь, врагам каменеть, языкам отниматься, с лихой бедой не знаться. Аминь.
Ребенка сажают на стул, дают в руки иконку, встают у него за спиной и, прикусив три раза волос на его голове, читают заговор.
Заговор родимой матушки в наносной тоске своей дитятки
На море на Окияне, на острове на Буяне, на полой поляне, под дубом мокрецким, сидит девица красная, а сама-то тоскуется, а сама-то кручинится во тоске неведомой, во грусти недознаемой, во кручине недосказанной. Идут семь старцев с старцем, незваных, непрошеных. Гой ты еси, девица красная, со утра до вечера кручинная! Ты что, почто сидишь на полой поляне, на острове на Буяне, на море на Окияне? И рече девица семи старцам с старцем: нашла беда среди околицы, залегла во ретиво сердце, щемит, болит головушка, не мил и свет ясный, постыла вся родушка. Взопиша семь старцев с старцем, грозным-грозно, учали ломать тоску, бросать тоску за околицу. Кидма кидалась тоска от востока до запада, от реки до моря, от дороги до перепутья, от села до погоста, и нигде тоску не укрыли; кинулась тоска на остров на Буян, на море на Окиян, под дуб мокрецкой.
Заговариваю я, родная матушка, такая-то, свою ненаглядную дитятку, такую-то, от наносной тоски по сей день, по сей час, по сию минуту. Слово мое никто не превозможет ни воздухом, ни духом.
От завистников
Глаза портят, язык портят. Не камень от алтаря, не рабу (имя) меня, а мерина-коня, сухую траву, арбузную голову и старую трубу. А я делом оградилась, словом отмолилась, от зависти умылась. Береженная Господом, с двенадцати бережков. Богородица, сохрани. Аминь. Аминь. Аминь.
От жестоких людей
Иисус Христос, стань мне в помощь, иду я в горницу, там сидят цари с царями, паны с панами, все власти надо мной, немые, как стены. Берут тарелки, я нож вынимаю из-под сердца. Своим врагам горло затыкаю. Мой верх, моя правда, моя победа. На все стороны обернусь и вас, моих врагов, не боюсь. Аминь.
На укрощение злобных сердец
Сажусь в сани, крытые бобрами, и соболями, и куницами. Как лисицы и куницы, бобры и соболи честны и величавы между панами и попами, между миром и селом, так мой нарожденный сын был бы честен и величав между панами и попами, между миром и селом. Еду на гадине, уж погоняет, а сам дюж, у панов и судьев полон двор свиней, и я тех свиней переем. Суд судом, век веком! Сею мак. Разыдутся все судьи, а тыя сидят, что меня едят. Меня не съедят; у меня медвежий рот, волчьи губы, свиные зубы. Суд судом, век веком! Кто мой мак будет подбирать, тот на меня будет суд давать. Спрячу я свой мак в железную кадь, а брошу кадь в Окиян-море. Окиян-море не высыхает, кади моей никто не вынимает, и маку моего никто не подбирает. Суд судом, век веком! Замыкаю зубы и губы злым сердцам, а ключи бросаю в Окиян-море, в свою железную кадь. Когда море высохнет, когда мак из кади поедят, тогда мне не бывать. Суд судом, век веком!
От лихого человека
Иду я, раб Божий (имя) из ворот в ворота, в чистое поле. Навстречу бегут семь духов: все злые, все черные, все нелюдимые. Идите вы, злые духи, все злые, все черные, все нелюдимые, к лихим людям, держите их на привязи, чтобы я, раб Божий (имя), от них был цел, был здоров и невредим и во всех путях, дорогах, в чистом поле, в зеленом лугу, в дремучем лесу, в своем дому, и в чужом дому. Слово мое крепко, во веки веков. Аминь.
Избави меня, раба Божьего (имя) от одноженца, от двоеженца, от одноглазого, двоеглазого, троеглазого, от однозубого, двоезубого, троезубого, от одноволосого, двоеволосого, троеволосого, от своих глаз, от своей думы, от встречного, от скоротечного, от поперечного, от всякого человека лихого; от молодых, от холостых, от кривых. От слепых, от старых, от пустоволосых, и от своих глаз, и от своей думы. Во имя Иисуса Христа, аминь. Во имя Пресвятыя Богородицы, аминь. Во имя Креста Животворящего, аминь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Аминь. Аминь.